После водных процедур, заматываю волосы в плотный жгут из полотенца и надеваю большой махровый халат в пол, чтобы красные следы не были видны.

Приоткрываю дверь, проверяя есть ли кто в коридоре. Тишина, горит только небольшой торшер у комода. Протискиваюсь к кухне, вижу, что за столом сидит мать, а на руках Злата.

— Не спит? — смотрю на бодрую дочь, которая играется с бусами бабушки.

— Что происходит, Диана? — мать игнорирует мой вопрос, параллельно играя с внучкой, — Ты выглядела… Это ужасно, Диана.

— Мам, прошу, твои нотации сейчас просто не к месту. Они лишние.

Наливаю горячий свежезаваренный чай в кружку.

— Он с ромашкой, для успокоения нервов, — говорит мне в спину.

Усмехаюсь. Эта ее забота… Она вряд ли сможет найти нужные слова, чтобы как-то мне помочь. Поэтому чай — это уже хорошо.

— Леон, он…— мне тяжело спрашивать про состояние сына. Я боюсь, что она скажет, как плохо было моему мальчику из-за идиотки матери.

— Он мужчина настоящий у вас, Ди! Он на Демида кричал, молил, чтобы он ехал за тобой.

— Демид был здесь?

— Да. Сразу приехал, искал тебя. И честно говоря, выглядит он плохо. Ты замечала, как твой муж похудел и осунулся?

— Наверно, его любовницы не кормят. Ведь ему моя стряпня надоела.

— Диан, я понимаю твою обиду, но я думаю, что он винит себя. Просто тяжело признать, что ты то еще говно и напортачил.

— Мам, измена — это не напортачил. Измена — это развалил семью в угоду своих низменных желаний. Разницу видишь?

— И тем не менее он бросился тебя спасать, значит любит. Ему не все равно.

Смотрю на дочь, как она улыбается. Хорошо, что в ее возрасте она еще ничего не понимает. Подхожу к матери ближе, ставлю полупустую уже кружку на стол и беру свою девочку на руки. От ее светлой энергии становится легче, укачиваю малышку, прижимаясь губами ко лбу.

— Конечно, ему не все равно. Я мать его детей. Демид — не монстр, но и не герой.

Мать не успевает продолжить диалог, потому что на кухню влетает Леон. Он снова бросается в объятия, и я слышу, как сын всхлипывает. Его состояние меня удручает, потому что причина тому я.

Я не послушала сына, мнила себя самостоятельной и самой умной… И что получила? Результат каков?

От этого тошно вдвойне. Потому что заставила ребенка переживать и за то, что моя гордость чуть не довела меня до края.

— Родной мой, ну все хорошо. Ты чего? — я качаю дочку одной рукой, а второй глажу Леона по спине, — Я же тут.

— Он тебе ничего не сделал? Папа успел?

— Котенок, все хорошо.

Сын кивает и снова крепко прижимается. Несмотря на всю его мальчишескую натуру, я знаю, что он очень ласковый и любящий. Будущей девушке повезет. Потому что он одарит ее большой любовью.

Мы с Демидом воспитывали Леона не просто в любви, мы строили настоящую ячейку общества на доверии и взаимопонимании. Демид никогда не задерживался на работе, приезжал скорее к нам, играл с Леоном в машинки и футбол. Ласкал меня ночами, когда даже был сильно уставшим.

И я правда не могу понять, когда настал тот момент, что все это прекратилось. Я прокручиваю воспоминания в голове, но не могу уцепиться за какое-то важное событие, что изменило всю нашу жизнь. И нет, это не измена. Измена случилась позже…

Что-то надломило нас, что-то другое…

Звонок в дверь отвлекает от мыслей.

— Я открою, — мать встает со стула, выходя из кухни, а я продолжаю также обнимать своих любимых детей. Даже Златка затихает, уткнувшись в изгиб шеи и уложив в нем свою крохотную головушку.

— Диана, — мама тихо заходит обратно, — Это к тебе…

Она не успевает договорить, как за ее спиной появляется фигура мужа. Выглядит он еще хуже, чем был, когда уезжал.