— Но ты не сделал ничего, чтобы исправить отец. Но знаешь, в какой-то степени я тебе даже благодарен, — сын хлюпает носом, — Теперь мама займется тем, что ей нравится. И, возможно, когда ей станет не так больно, она встретит другого мужчину. А ты… Ты будешь локти кусать.

Господи. Я не выдерживаю натиска его слов, и глухо рыдаю в раскрытую ладонь. Как же больно, когда твой ребенок мирится с тем, что его родители выбрали разные пути. После долгих лет счастливой жизни.

Одно дело, когда в доме вечные скандалы и ругань, и ребенок подсознательно понимает, что всему этому придет конец. Другое дело, когда отец и мать живут в любви и доверии… А потом…

Оказывается, любви не было. А доверие не оправдалось.

Сказки — не для взрослых. Не устану это повторять. И жизнь мне продемонстрировала, что верить нужно в себя, а не в иллюзорный придуманный мир. Осталось только привыкнуть к реальности и научиться в ней жить. Благо рядом есть дети.

Они ни в коем случае не помеха, а стимул. Двигаться. Одной было бы проще, беспортно. Но с ними… С ними интереснее познавать себя.

И сейчас, стоя за дверью, прислонившись горячей спиной к холодной стене, я понимаю, что мне есть чем гордиться. Вернее кем.

И брак с Аристовым — это не полный провал. Дети у нас получились отменные. В Злате тоже сомнений нет, хоть Демид и не проникся любовью к дочке. Уверена, когда куколка подрастет, он поймет, какое чудо мы сотворили.

Даже если наши судьбы будут уже на разных полюсах.

— Ты забываешься, Леон! — муж рассержен, однако я слышу как он между тем растерян. Леон ударил в больное место.

Мало того, что указал на слабые стороны взрослого мужчины, так и перестал его воспринимать авторитарно. Для Демида это серьезный удар. В любой другой момент я бы нашла нужные слова, чтобы поддержать мужа.

Увы, не сейчас Все, что он имеет — это дело его рук. Только его.

По паркету слышен топот ног, и я прячусь за угол, чтобы остаться незамеченной.

Леон вылетает из кабинета отца, крича ему напоследок нелестные слова. Прикрываю уши, это было слишком.

— Поганец! Сам будешь со своей заявой разбираться. Я палец о палец не ударю. Раз мнишь себя взрослым, пожалуйста, разгребай сам.

Демид в ярости, пинает небольшой столик, на котором стоит моя любимая ваза наполненная белыми лилиями. Она покачивается, и не устояв, падает, разбиваясь на сотни осколков. Брызги воды попадают на стены, а цветы безжалостно падают к ногам мужа.

Он присаживается на корточки, поднимая один из цветков за стебель, крутит его между большим и указательным пальцами.

— И давно ты здесь? — не поворачивая головы, сипит.

Вздрагиваю от неожиданности и выхожу из своего укрытия.

— Достаточно, чтобы все услышать.

Какой смысл скрывать? Взрослые люди…

— Ты правда не будешь ему помогать? — это волнует меня сейчас больше всего. Справляться в одиночку с правоохранительными органами в довесок к остальным проблемам не хотелось бы. Да и если уж быть совсем откровенной, то я хотела переложить эту задачу полностью на Демида. Пусть хоть что-то полезное сделает.

— Не буду, Диана. Это слишком…

— Демид, в нем говорит обида. Он и так тебе простить не может…, — не решаюсь повторить вслух, слишком больно, — Не отворачивайся еще и от сына. Ты нужен ему. Будь мудрее.

— Я устал, блядь, быть умнее, мудрее, взрослее.

— Думаешь я не устала? Но мы родители… Это наша обязанность. Ладно, Злату ты не хотел. Но Леон был желанным ребенком, Дём.

Я сама не замечаю, как ласково обращаюсь к мужу. По привычке.

Он бросает на меня взгляд, острый, слегка пронзающий.

— Ты решила вернуться, Ди? Не справляешься? — он не пытается поддеть, а вполне искренне уверен в том, что я не могу без него.