– Да, я это понял, пытаясь зайти в свой кабинет. Но что тогда мне делать? Как помочь вам? Я приеду.

– Даже не вздумай! – восклицает мать. – Рабочая версия недалека от правды, ты не в курсе реального положения семейных дел, пусть так и остается. Нечего мчать к нам! Занимайся разводом. Я связалась с адвокатом, у вас встреча в два часа дня в его офисе. Он все разрулит. Пока.

Она отключается, а я еще с минуту смотрю на погасший экран телефона. Вроде радоваться нужно, никто меня ни во что не вмешивает, даже вопрос с браком помогают решить, а на душе все равно противно. Хочется залезть под горячий душ и не вылезать оттуда минимум час. Пока скопившаяся скверна как следует не отмокнет и не отвалится сама.

Отвратительно. Все происходящее ужасно отвратительно.

И к папе, наверное, действительно лучше не лезть. Я хороший специалист, все мои грамоты – не просто красивые бумажки. Но по части управления взращенной отцом махины я безнадежен. Не те у меня таланты, ох, не те. А жаль.

Но куда мне себя девать? Смотреть на Нику уж точно выше моих сил. Прошлая наша встреча закончилась моим двухнедельным выпадением из жизни. Пусть с этой стервой адвокат общается, это его работа.

А я, выходит, ни на что не годен. А еще три–четыре года назад я считал себя великим махинатором. И даже искренне обрадовался беременности Ники.

Вот только беременность исчезла волшебным образом, как только мы переехали. А чтобы я долго не думал, что не так, она вскоре снова появилась. Теперь реально. Но уже не от меня.

Подумать только, если бы не случайность, если бы не необходимость в переливании крови малышу, я бы и не узнал, что он не мой. Зато Ника даже как будто обрадовалась этой случайности. А сегодня все детали паззла сложились. Она решила потопить нас, чтобы ее отец принял ее хахаля. Какого–то бедного танцора, которого она содержит не первый год.

Сколько грязи вокруг! Голова кругом.

Останавливаюсь посреди улицы и задираю голову наверх. Небо сегодня очень ясное и чистое, ни единого облачка. Только пролетающий самолет немного портит сложившуюся картину.

А, может, это знак?

20. 20

Катя

– Вика, спасибо за помощь, но дальше я сама. Я справлюсь с ними на прогулке, я уверена. Раньше ведь справлялась, – обращаюсь к своей помощнице, нанятой еще отцом.

Папа…

При воспоминании о нем, у меня на глаза наворачиваются слезы. Он был со мной так мало времени, но сделал для меня больше, чем все мои родственники вместе взятые.

– Я твой отец, – в голове всплывают воспоминания нашего знакомства в больнице.

Я тогда не знала, верить мне или нет, радоваться или не стоит. Все же опыт общения с родственниками у меня был особый.

Но, в итоге, я доверилась этому красивому человеку с сединой, буквально спасшему мою жизнь. Сначала от той злополучной машины, а потом и дальше, он помог мне с беременностью и детьми.

– Вот чувствую, что не просто так тот автомобиль вынырнул в проулок, а зацепок никаких, – сокрушался папа в больнице. – Бессилие убивает.

– Не стоит, ты и так сделал многое для меня.

Было легко перейти с ним на «ты». Располагал он, что ли, или это я так сильно истосковалась по настоящему мужскому плечу, которое никогда и не знала. Все же в детстве я грезила фантазиями, что к нам придет мой папочка и заберет меня. А куда – не важно, главное, чтобы с ним.

– Да нет, не много, это ерунда. Но я собираюсь исправляться. Ты поедешь со мной, – заявил он решительно перед моей выпиской.

Мать так и не навестила меня тогда ни разу. Зато бабушка была. Плакала, у нее поднялось давление, в общем, больше переживаний принесла с собой, если честно. Но и помогла решиться на неожиданное предложение-приказ отца.