В работе «Павловская команда 1782-1796. История, униформа и снаряжение Гатчинских войск» исследователь К. Татарников убедительно развенчивает мифы о комплектации, обучении и практики, значении гатчинских войск, подкрепляя аргументами из архивных источников и выявляя противоречия в популярных воспоминаниях.

Одно из таких противоречий как раз относится к запискам мемуариста Ф. Ф. Вигеля, которого, как подчеркивалось выше, довольно часто цитируют в исторических трудах. Тот писал, что гатчинские батальоны Павла Петровича состоят из людей грубых, непорядочных и необразованных. При этом вспоминал одного «гатчинца» Петра Малютина, в котором для автора было главное: «в фронтовом деле был он величайший мастер, за то все ему прощалось, даже страсть его к щегольству – порок непростительный в глазах Павла Первого»13. Яркие эпитеты и не скрываемое отношение к графу и Гатчине Ф.Ф. Вигеля, ставшего впоследствии директором Департамента духовных дел иностранных исповеданий, потомки и исследователи будут передавать из книги в книгу.

К таким воспоминаниям часто будет обращаться историк Н.К. Шильдер, автор фундаментальных исторических работ, посвященных правлениям императора Павла I и императора Александра I. Известный историк задавался вопросом, как императрица Екатерина II и современники допустили «необъяснимое недоразумение» и не воспрепятствовали сыну императрицы в постепенном формировании «особых отрядов» в Павловске и Гатчине14. Историк, описывая события биографии цесаревича Петра Павловича до восшествия на престол, не скрывал собственного отношения к войскам и писал о них: «уродливые гатчинские войска, обратившиеся со временем в грозный бич для всей русской армии»15. Нельзя обойти вниманием в труде историка сравнение «гатчинцев» с опричниками.

И действительно, очень схожая историческая коллизия, казалось, внешне напоминающая суть явления. Ведь опричнина представляла собой попытку царем Иваном IV создать новый аппарат управления и выстроить эту систему. Только ведь иные и вызовы времени, и эпоха, и само самодержавие конца XVIII века Российской империи претерпело изменения. И все же грядущее столетие началось с правления императора Павла I и было ознаменовано его смелыми преобразованиями.

В целом, знаменитому историку были близки по духу общественные настроения. Следует обратить внимание на то, что историк Н.К Шильдер дает свое понимание предназначения гатчинских войск в государственной политике «гатчинского преобразователя» Павла I. Так, автор видит его в «верном залоге будущего возрождения российской армии нуждавшейся, по его мнению, в коренном преобразовании в гатчинском духе»16.

Устройство Гатчины, как правило, рассматривалось сквозь «прусские порядки». Следовательно, ее образ часто ассоциировался с увлечениями императора Петра III с его «голштинцами». В записках адъютанта князя Г.А. Потемкина и военного советника М.А. Гарновского дается описание гатчинского караула при дворце в Павловске: «помянутый баталион совершенная копия прусских солдат»17. Уже упоминавшийся современник, генерал-майор Н.А. Саблуков, в рассматриваемых записках будет отмечать, что строение у войск «точь-в-точь такие, как в Пруссии»18. В этом многие современники и исследователи видели наследие отца, императора Петра III.

Историк Е.С. Шумигорский в биографическом труде, посвященном жизни и правлению императора Павла Петровича, в связи с описанием гатчинских войск, привел цитату из манифеста Екатерины II от 7 июля 1762 года, где «неудобоносимые обряды» ее мужа отменялись