Бабушка жила в крошечном соседнем городке, и мы с мамой приезжали к ней в гости на каникулы. То были светлые, счастливые годы. Когда мне было десять лет, бабушка умерла. Поездки, конечно, прекратились; с той поры в городке, который так любила, я больше не бывала. А девять лет назад не стало и мамы, так что я осталась на свете совсем одна. Отца никогда не знала, так уж вышло, а муж…

Вот мы и подобрались к тому, почему я вдруг вспомнила про бабушку, которую не видела тридцать лет, и приехала в ее дом, куда не наведывалась так давно.

Сознавать, что тебя предали, трудно. А если предательство совершил обожаемый муж, которого ты с восемнадцати лет любила без памяти, всю себя ему посвящая, так это особенно тяжело. Невыносимо.

Знаю, что вы скажете: глупая, сама виновата. Верно, так и есть. Вся моя жизнь вращалась вокруг Кости: как встретила его на первом курсе института, так и пропала, голову потеряла. На собственную карьеру забила, сказала себе, что Костик – гений, а я середнячок, меня вряд ли что-то особенно успешное ожидает. Поэтому поддерживала его начинания, подрабатывала по необходимости, если денег не хватало, обеспечивала уют, не пилила и не упрекала, готовила и убирала. Детей мы не завели, Костик все время повторял: рано, он не готов.

А теперь, по прошествии двух десятков лет, Костя стал Константином Петровичем, владельцем собственной компании. Я же превратилась в скучную ограниченную домохозяйку, надоевшую ему до зубной боли. Никакой благодарности ко мне муж не испытывал, а ребенка ему, видимо, родит юная красавица Лена, она в его компании маркетологом работает.

Что еще сказать? Я классическая, хрестоматийная сорокалетняя дура, которую заменили более молодой моделью, утилизировали и выбросили за ненадобностью, как рваный башмак. Документы наши так хитро составлены, мною так глупо и доверчиво подписаны, что и большой загородный дом, и городская квартира, и машины – все досталось Костику. Он вот уже полгода счастливо живет с новой женой, а я заливаю беду слезами и вином, скрывшись от всего и всех.

Поймите меня правильно, я не бездомная, есть, где жить: вернулась в мамину квартиру. Друзей, подруг, родственников – никого. Родные, как я и сказала, умерли, а подруг давно растеряла: мне было некогда ими заниматься, я обихаживала мужа.

Вот такой расклад. Сегодня утром я проснулась и поняла, что скоро, наверное, помру. А что еще остается? Деньги, которые мне были брошены с барского стола, почти закончились, работы нет, опыта и полезных навыков тоже, помочь некому: одна как перст.

Часы показывали шесть сорок пять. Я завернулась в одеяло: не было сил не только встать с кровати, но даже перебороть мысль, что лучше всего было бы заснуть и не проснуться. Закрыла глаза, и тут из мрака, окружавшего меня, выплыла мысль о бабушке, о милом городке, о старом доме, где мне всегда были рады. О доброй бабушкиной улыбке и ее безусловной любви.

Я внезапно поняла: мне нужно вернуться туда – в уютный дом, в городок, куда я всегда приезжала с огромным желанием. Это встряхнет меня, придаст уверенности, возможно, я придумаю, как жить дальше. Находила же Скарлетт О'Хара силы для новых сражений с жизнью в своей родной Таре! Конечно, я не великолепная Скарлетт, но попробовать-то явно стоит.

И вот я в доме, стою посреди комнаты. Бабушка и мама смотрят на меня с фотографий, улыбаются печально, но вроде бы и ободряюще.

Сейчас мысль вернуться уже не казалась мне столь удачной. Хотя дом словно ждал меня: крепкой, добротной постройке нипочем были минувшие годы. Внутри оказалось сухо, никакой плесени; аккуратно, тихо, чисто, даже пыли почти нет.