Похороны были назначены на полдень, в дом опять пришли люди. Коллеги Виктора Сергеевича с жёнами, высокопоставленные чиновники, одноклассники Андрея и немногочисленные родственники. Я из кухни не выходила, Андрея пока не было. На улице был готов чёрный автомобиль, было решено везти гроб с телом на этом автомобиле, водрузив его на самый верх. Улица была полна машинами, на которых для прощания приехали гости. Галина меня накормила, я сидела за столом и мне не хотелось выходить ко всем этим чопорным людям. Как же всё-таки они отличались от нас, простых людей. Это было видно во всём, в одежде, в манерах и даже в высокомерных взглядах. Мне это не нравилось. Светлана Васильевна была другой, хотя я не знаю, была бы она такой со мной, если бы не мои способности и не внезапная, нелепая смерть её сына. Сейчас уже трудно об этом судить. Но я видела её взгляд, которым она смотрела на меня, взгляд, полный грусти и нежности. В доме стояла глухая тишина, люди говорили почти шёпотом, понимая всю трагичность обстановки. Наконец гроб с телом вынесли во двор и поставили на большой стол, посередине двора. Все подходили, стояли возле гроба пару минут, клали на тело цветы и отходили, освобождая место другим. На кухню зашла Светлана Васильевна. – Я обыскалась тебя, Софья. Пойдём, пора ехать. Сядешь в машину со мной и с Виктором,– сказала она. – А можно я здесь останусь и подожду Вашего возвращения? – спросила я. – Нет! Прошу тебя, нет. Ты мне там нужна, я уверена, Андрюша появится. Как же без тебя? – взволнованно сказала Светлана Васильевна. Я с сожалением посмотрела на Галину и тяжело вздохнув, вышла следом за Светланой Васильевной. Как я и думала, на меня бросали недоумённые взгляды, но Светлана Васильевна крепко взяла меня за руку и повела к машине мужа. – Может дальняя родственница из её мест? – услышала я слова женщины, адресованные в мою сторону. Я постаралась быстро сесть на заднее сидение чёрного джипа, рядом села Светлана Васильевна, а на переднее сидение, возле своего шофёра, сел Виктор Сергеевич. Кладбище находилось недалеко от центра города, было ещё одно, на окраине, но мы приехали сюда. Ворота были настежь открыты и первой въехал автомобиль, с гробом наверху, а следом и остальные машины. Аллея была широкой, но короткой, поэтому остановившись, все вышли из своих автомобилей. Мужчины подняли гроб и понесли вглубь кладбища. Другие несли венки от разных лиц, так же и два венка от одноклассников Андрея, их несли два мальчика из его класса. Впереди шли мы, Светлана Васильевна, Виктор Сергеевич и я, хотя очень просила остаться в машине. – Светлана Васильевна, Андрей здесь, – тихо тронув женщину за руку, прошептала я, увидев возле нас Андрея. Светлана Васильевна напряглась и огляделась. – Витенька, наш сыночек здесь, рядом с нами, – сказала она мужу, так же тронув его за руку. Процессия уже подошла к яме, всё было очень хорошо организовано. Гроб поставили на ровное место, возле ямы лежало множество венков и букеты цветов. Виктор Сергеевич остановился и посмотрел на меня. – Он стоит перед вами, скажите ему что-нибудь, – тихо произнесла я. Виктор Сергеевич посмотрел прямо перед собой и спросил меня. – Может быть получится, как вчера и мы сможем его увидеть? – с надеждой спросил он. Я посмотрела на Андрея. – Что скажешь, Андрей? Это возможно? – спросила я. Парень покачал головой. – Нет, невозможно. Той энергии уже нет и здесь уже не получится, – ответил Андрей. Я передала его слова Виктору Сергеевичу и посмотрела на Светлану Васильевну. На неё было больно смотреть, глаза полные слёз, руки дрожали. – Для того, чтобы ещё хоть на миг увидеть своего мальчика, я готова не только вернуться домой, а прыгнуть в преисподнюю, – сказала она тихо. – Уже поздно. Мне пора уходить, – сказал Андрей. – Светлана Васильевна, смиритесь, Андрей сейчас уйдёт, – тихо сказала я ей. Появилось свечение и Андрей растаял, словно белый дым. – Что? Софья, что? – в панике произнесла Светлана Васильевна. – Он ушёл навсегда, – прошептала я. Светлана Васильевна покачнулась, казалось, сейчас она потеряет сознание. Виктор Сергеевич крепко держал жену под руку. – Держись, родная. Ничего уже нельзя сделать, – произнёс он. Произносились речи, говорил и директор школы, в которой учился Андрей, но Светлана Васильевна безучастно стояла над гробом сына и тихо плакала. Она поняла, что оборвалась и эта нить, которая связывала её с сыном. Я подумала, что я уже здесь лишняя и незаметно стала отходить назад. Все были заняты похоронами и мне удалось уйти. Я вышла из ворот кладбища и пошла к остановке. На душе было паршиво и тоскливо. Кому мешал этот весёлый, молодой, ещё совсем мальчишка? Сломлена жизнь счастливой доселе семьи, такая утрата ещё очень долго будет сверлить сердца родителей парня. Об этом может быть, я раньше и не задумывалась, впрочем и о смерти, как таковой, я тоже никогда не думала. А теперь, когда стала общаться с душами, я поняла, что в мире есть зло, жестокость, зависть и жадность, которые и губят людей. Жаль, умирают невинные. Я задумалась и над тем, что есть жизнь и там, за гранью этой жизни. Но представить себе, какая она, эта жизнь, я не могла. Только бабушка мне сказала, когда я ей рассказала, что происходило на кладбище: – Верь, Софьюшка, там есть жизнь. Но каждый готовит свою вечную жизнь сам. Тот, кто убил это невинное дитя, будут гореть в вечном огне, называемом адом. А мальчик был чист душой, не делал никому зла, значит Господь милостиво заберёт его в рай. Но никто не думает об этом, пока живёт, а надо бы. Земля ему пухом. Послезавтра экзамен, я села за свой письменный стол и открыла учебник по русскому языку. Но в голову ничего не лезло. Мысли возвращались на кладбище. Я думала, что же там происходит, представила себе, как заколачивают крышку гроба и что при этом чувствуют родители парня, в сердцах которых наверное отзывается каждый стук молотка. Как потом опускают гроб в яму и засыпают землёй… Мне было тяжело, ведь я почти подружилась с Андреем и для меня он был, словно живой, а каково родителям? Вечером приехала Светлана Васильевна. Оставив свою машину у калитки, она зашла в дом. Калитку ей открыла бабушка, она как раз в это время, подоив корову, выходила от неё во лвор. – Ну что, дочка, простились со своей кровинушкой? Царствия небесного твоему сыночку. Заходи в дом, я парного молочка тебе налью, – сказала бабушка, приглашая гостью в дом. – Здравствуйте, спасибо Вам. Что ж ты ушла с кладбища, Софья? А я смотрю, тебя нет. Даже испугалась, подумала, случилось что. Не сказала мне, что уходишь. Обиделась, что ли? – спросила Светлана Васильевна. – Да за что я могла обидеться, Светлана Васильевна? Андрей ушёл и я подумала, что там я больше не нужна, вот и ушла. Все были заняты, никто и не обратил на меня внимания, – ответила я. – Я заметила, что тебя нет. Думала, ты на поминки останешься. Проводила гостей и к тебе. Дома оставаться не могу. Пока была надежда хоть на миг увидеть своего мальчика, я ещё терпела. А теперь… что там делать? Дом опустел, дом без Андрюши, словно склеп. Тишина гнетущая. Виктор Сергеевич уехал, тоже не может находиться дома. Даже не сказал, куда. Думаю, к друзьям уехал, сына поминать, – говорила Светлана Васильевна. Но я подумала, что скорее всего, он уехал к своей пассии, Алле. Он обещал сыну порвать с ней, вот наверное и поехал проститься. Но об этом я ей не сказала, зачем? Ей лучше было этого совсем не знать. Бабушка налила ей парного молока и положила в тарелочку булочки, которые испекла ещё днём. – Поешь, сама пекла. Вот эти с творогом, а эти с кишмишом, а вот эти с повидлом. Ешь и запивай молочком, – сказала бабушка, поглаживая женщину по голове. – Спасибо, Серафима Ильинична. Кусок в горло не лезет. Боль такая, объяснить не могу, – проговорила Светлана Васильевна с такой грустью, что даже у меня потекли слёзы, а она же, плакала не переставая. – А ты всё же поешь, хоть одну булочку. Иначе силы уйдут, – сказала бабушка. Светлана Васильевна взяла одну булочку с творогом и откусила кусочек, запивая молоком. – Очень вкусно. Домашние всегда вкуснее. Серафима Ильинична, позвольте мне остаться у Вас на ночь? Не могу я домой вернуться, – попросила она. – Ну, если тебе у нас тесно не будет, что ж, конечно оставайся. Диван хоть и старый, постель постелю чистую, – ответила бабушка. – Понимаете, ведь Софья будто ниточка, между мной и моим мальчиком. Мне всё время кажется, что он рядом со мной, – сказала Светлана Васильевна. – А так и есть. Сын то твой на небесах, в царствии небесном, невинное дитя. Но и тебя он никогда не оставит, ты только верь, – сказала бабушка. Светлана Васильевна, то улыбаясь, то заливаясь слезами, ещё долго рассказывала про сына, как он родился, как рос, все его повадки и шалости. Легли уже после полуночи. Вся издёрганная за последние дни, уставшая от бессонных ночей и слёз, женщина сразу уснула. – Дай ей Господи терпения и сил, выдержать это горе, – сказала бабушка, осеняя Светлану Васильевну крестным знамением. Потом она подошла к иконке в углу комнаты, помолилась, ещё несколько раз перекрестилась и легла спать. Ночная тишина опустилась на дом. Светлана Васильевна спала долго, проспав почти до обеда. Мы с бабушкой старались не шуметь, чтобы не мешать ей выспаться. Смущаясь, она вошла к нам на кухню. – Столько проспать. Вы уж простите меня. А время… охоо! Уже почти час дня. Меня наверное и муж потерял, – смущаясь, проговорила она. – Главное, выспалась и отдохнула. Тебе это было необходимо. Давай, умывайся и садись есть, – сказала бабушка. – Софья, а ты сегодня что собираешься делать? – вдруг спросила Светлана Васильевна. – Ничего, завтра экзамен по русскому языку. А что? – спросила я. – Ничего особенного. Сходим вместе к Андрюше, проведаем его, а потом займёмся тобой, – ответила Светлана Васильевна. – Как это, займёмся мной? Русским языком будем заниматься? – спросила я. – Что-то типа этого. Давай быстро поедим, переоденься и пойдём. Можно, Серафима Ильинична? – повернувшись к бабушке, спросила Светлана Васильевна. – Ну, если заниматься, тогда конечно. Может с тобой она наконец начнёт учиться, – улыбаясь, ответила бабушка. – А ты сама говорила, что учёба не главное. Главное, хорошим человеком быть, – ответила я. – Ты просто замечательная, Софья. Но и учёба, тоже главное. Сейчас без этого никак нельзя, – сказала Светлана Васильевна. – Кушать садитесь, стынет, – сказала бабушка, наливая куриный бульон с лапшой и зеленью. Светлана Васильевна быстро умылась, я вынесла ей чистое полотенце, потом все вместе сели за стол. Поев, я переоделась и мы вышли из дома. Машина Светланы Васильевны оставалась на улицы, ведь у нас и ворот не было, куда можно было бы её загнать, хотя небольшой дворик и позволял это сделать. Но машина стояла в целости и сохранности, Светлана Васильевна нажала на пульт и мы сели в её белый Лексус. По дороге, она купила в цветочном магазине два больших букета роз, и мы с ней приехали на кладбище. Светлана Васильевна вытащила из сумки чёрный шарф и надела на голову. Мы пошли по аллее, потом свернули с аллеи и пошли между могил. Вокруг стояли чёрные и серые памятники, сколько же людей было похоронено! От этой мысли становилось жутко. Вдруг передо мной появилась молодая девушка в белом платье. – А меня никто не приходит проведать. Ни мама, ни папа, ни брат. Плохо, когда тебя забывают. А вот вы пришли. К кому? Вчера похоронили одного старика и молодого парня, может к ним? Или к давно умершим? – спросила девушка, с распущенными чёрными волосами. Я немного испугалась, всё-таки встретилась она не на улице, а на кладбище. – А ты кто? Давно умерла? – спросила я. Светлана Васильевна резко остановилась. – С кем ты говоришь, Софья? – спросила она. – Я…да, давно. Два года назад. Но никто так и не пришёл. Я хожу к ним, но они меня не видят и не слышат, – сказала девушка в белом платье. – Сожалею… а от меня ты что хочешь? – спросила я, не отвечая на вопрос Светланы Васильевны. А она будто поняла, что я говорю с потерянной душой и замолчала, зная, что в такие минуты мешать нельзя, можно спугнуть душу. – От тебя? От тебя мне ничего не надо. Я брожу здесь, жду маму, папу, брата… Может быть ты им скажешь, что я тоскую? Ведь и живут они в этом городе, неужели так трудно прийти и проведать меня? Моя могила неухоженная, всё заросло сорняками, – говорила она. Девушка шла рядом со мной, когда мы наконец дошли до свежей могилы Андрея. – Подождите, Светлана Васильевна. А где твоя могила? Покажи мне её, я у тебя приберусь и положу на неё цветы. Сейчас, мы только проведаем могилу сына этой женщины и потом пойдём к твоей могиле, – сказала я ей. – Правда? Хорошо. Повезло этому парню, сколько венков и цветов! А вот меня похоронили простенько, всего два венка и простенький деревянный гроб. Но я не жалуюсь, мне бы уйти, а не могу, – сказала девушка. Мы подошли к могиле Андрея и я попросила Светлану Васильевну положить на могилу Андрея один букет, другой оставить для заблудшей девушки. Светлана Васильевна передала мне один букет, второй положила на могилу сына. Я не мешала ей, стояла в стороне. Она заплакала и стала разговаривать с сыном. Потом медленно поднялась и посмотрела на меня. – Андрюши ведь нет рядом с тобой, да? – спросила Светлана Васильевна. Я покачала головой. – Нет. Его душа упокоена, ведь Вы и Виктор Сергеевич помните и любите его, – ответила я. – Ладно, пошли. Куда ты хотела положить букет? – тяжело вздохнув, сказала она. – Где твоя могила, пойдём, покажешь, – сказала я девушке. Да, могила и правда была заброшена, заросла сорняками и бугорок сполз, от дождя и снега. Я сходила в сторожку сторожа и попросила лопату. Вернувшись, я присела и стала рвать сорняки, Светлана Васильевна помогала мне. Когда показался бугорок, я лопатой выровняла его и руками утрамбовала землю. Потом в изголовье положила букет. – Знаешь, так легко стало. Я будто летаю… Вот если бы ещё и родные пришли, может быть я смогла бы и уйти. Я очень устала бродить среди могил, -сказала девушка. – Ты свой адрес помнишь, ну…где жила до смерти? И что с тобой случилось, ты же вроде молодая? – спросила я. Светлана Васильевна внимательно на меня смотрела и слушала, не мешая общению. Девушка немного подумала, потом, погрустнев, ответила: – Я могу показать, так не помню. А умерла я от болезни, долго болела. – Мне очень жаль…ладно, давай, показывай, где твой дом, – ответила я. Потом повернулась к Светлане Васильевне. – Вы простите меня, но я должна пойти с этой девушкой в дом, где она жила до смерти. Надо поговорить с её родителями, забыли её, не навещают, не вспоминают. Надо помочь, – сказала я ей. – Понимаю. Это видно по могиле. Я поеду с тобой. Пошли, – ответила Светлана Васильевна.