– Вы можете есть со мной, – отчеканил Глеб Самойлович, прерывая мою речь, – Я внесу этот пункт в договор.

Ох, сколько вы ещё в него внесёте!

Беру себе тарелку с приборами, сажусь на табурет напротив шефа, начинаю накладывать еду – по чуть-чуть. Чтобы не «объесть» своего работодателя.

– Вы можете наложить побольше, Мила Георгиевна, – не глядя на меня, негромко, но очень четко говорит шеф.

Порция в моей тарелке увеличивается ровно на пару сантиметров. Пусть помучается от совести… Начальник От Бога.

– А что вы такое… делали, когда я зашел? – через несколько минут спокойного и размеренного потребления пищи, спрашивает Глеб Самойлович.

– Пела? – вопросительно смотрю на него, удивляясь от подбора слов в его фразе, – Вам не понравилось? Или я не имею на это права по контракту? – знаю, меня заносит, но смягчаю свои слова наивным выражением лица и «искренним» желанием узнать.

– Нет, вы можете петь, когда захотите… кроме ваших рабочих часов в компании, конечно, – замявшись, исправился шеф, затем всё-таки поднял на меня глаза, – У вас это хорошо получается.

Знаю.

И даже за комплимент благодарна, но осведомлять кое-кого о своей благодарности не собираюсь.

Потому – просто киваю, возвращаясь к еде. Когда заканчиваю, встаю из-за стола, чтобы убрать пустую тарелку в раковину.

– Вы где-то учились? – его вопрос застаёт меня врасплох.

Я уже и забыла об этом разговоре. Поворачиваюсь к Глебу, смотрю на него внимательно.

– Нет. Я просто очень любила музыку с детства: смотрела диснеевские мультфильмы и зарубежные сериалы с музыкальным оформлением… запоминала, пела вместе с героями, смотря очередную серию по телевизору. На музыкальную школу или какое-либо другое обучение у моей семьи денег не было.

Что говорить? Даже та «деловая» одежда, в которой я приходила в офис, была приобретена мной со скрипом зубов – я никогда не имела лишней пары тысяч в кармане. А во время учебы жила в общаге на стипендию и подрабатывала везде, где успевала.