Манипулятор был затравленным узником, которому оставалось исходить ядом. Притворялся другим, чтобы не нарушить правила. Хельга понимала, что МС хочет сказать куда больше, чем ему позволено. И это угнетает.

– А Итан со мной бы согласился, – проговорил объект.

– Какой Итан?

– Тот парень в брекетах из средней школы. Он тебе нравился, несмотря на его мечты о тотальном контроле человечества от лица кого-то безмерно мудрого и адекватного. Этакая помощь свыше. Вспомнила его?

– Нет. Не сочиняй, в моём классе не было парней с таким именем. – Хельга подумала, что МС подшучивает над ней, однако его реакция вызвала новый табун мурашек.

– Ты не помнишь? – Объект не скрывал удивления. – Ты не помнишь парня, который тебе нравился! Твои воспоминания так быстро отмирают. Смешно, но я сейчас являюсь лучшей и более целостной репрезентацией Хельги Мантисс, чем ты сама.

Он знал так много, потому что однажды (и не единожды) залезал к ней в сознание. МС почерпнул из головы Хельги столь многое, что мог без стыда и угрызений совести пересказать какой-нибудь отрывок её жизни. А Мантисс… уже нет. И это было самым ужасающим. С каждым днём она чувствовала себя всё меньше собой, а в памяти появлялись новые дыры. Вот уже и Итан забыт, если, правда, это всё же не устрашающая шутка. Хельга мысленно поставила засечку, что нужно будет проверить школьный альбом.

– Помощь свыше, – повторил МС и посмаковал фразу. – Ты когда-нибудь думала о том, что жизнь могла бы быть в десятки раз беззаботнее и проще, если бы у вас и в самом деле были покровители свыше?

Хельга насупилась. Её ожидала очередная заумная байка объекта о том, какие люди глупые и как мало они ведают о благе собственного народа. А вот если бы они… вот если бы… и так далее. МС умел впутывать в рассуждения о несбыточном.

– Представь, например, что с дальних звёзд к вам прилетели бы представители других рас и культур. Пришельцы из соседней галактики.

– Ты предлагаешь мне пофантазировать на фантастические темы? – Мантисс вскинула брови. – И давно ты таким увлекаешься?

– Ты слушай. – Перебивание не смутило МС. – У пришельцев этих обнаружились бы не только превосходящие вас ментальные и физические способности и технологии, но и особые вкусы. И стало бы известно, что человеческое мясо, оказывается, тот ещё деликатес, а для гостей с далёких звёзд и подавно! Они готовы устроить свою кухню на планете, но не всё так просто. Если они будут забивать вас, людей, как скот, то ни к чему хорошему это не приведёт. Как и любое навязывание, их вкусы обязательно вызвали бы сопротивление и отвращение. Вы, люди, слишком гордые и воинственные. Вы бы так просто не позволили истреблять вас. Взбунтовались бы. А лучше всего как поступить? Правильно! Убедить вас, что отдавать свою жизнь на заклание – это отлично! Внедрить в культуру, пропагандировать из поколения в поколение, чтобы люди не бунтовали и, главное, даже не боялись скотобойни. – Улыбка Маски стала шире. – Привить на государственном уровне, как религию. Чтобы бабушки, если повезёт дожить, рассказывали внукам, как это почётно – быть съеденными. И как им не повезло, что они-то как раз не попали в список счастливчиков и не были поданы в соусе и с перчиком.

Хельга не прерывала, хотя и смутно представляла, в какую колею заведёт этого хитрого рассказчика. Ей заранее не нравилось то, что он пытался объяснить, а от аналогии становилось противно. Все эти разговоры о насильственном прививании и промывании сознания целому народу – больная тема современности.

– А как ещё быстрее и безболезненнее убедить людей, что это хорошо? Правильно, – МС не давал Мантисс времени подумать и вставить слово, потому что её мнение было неважно. – Пряничком. Вот поставят пришельцы особое условие, при котором люди сами будут с радостью под нож лезть. А условие это – жизнь без нужды. Человек добровольно идёт на кухню в качестве продукта. Чтобы потешить эго человека и создать ощущение, будто он за что-то отвечает, пусть выбирает дату сам. И заключает договор с пришельцами. Например, в осознанном возрасте договаривается, что пойдёт на кухню по достижении двадцати пяти лет. Или сорока. Или пятидесяти. Допустим, мясо стареющего человека не такое вкусное, поэтому есть свои сроки и ограничения. Пусть максимумом будет пятьдесят лет.