Натали. А если бы он стал убийцей? Как бы я стала с ним жить?

Азя. Спроси у Катрин, она к этому готова.

Натали. Не говори мне о ней!.. Пушкина бы ждала опала… наказание!

Азя. Острог? Ссылка? Ему Петербург был хуже острога…

Натали. Но как же император разрешил дуэль?

Азя. Он не разрешал, но и не запрещал. По-видимому, свой интерес имел.

Натали. Как он мог?

Азя. Очень даже мог… Дуэль убирала обоих соперников на пути к тебе.

Натали. И ты можешь так думать об императоре?

Азя. Я говорю о мужчине. Ты задумывалась, почему другие за тобой не волочились?

Натали. Они видели мое предпочтение.

Азя. Нет, Ташенька… Они уважали тебя и Пушкина. А те, кто не уважал, боялись императора, который тоже заинтересовался тобой. Соперничать с Николаем Павловичем – с огнем играть. И Дантес – дурак набитый, если пошел на это.

Натали. И все благосклонно отдали меня в наложницы императору? Да Жорж – смелый человек, не побоявшийся соперничества с государем, потому что любит меня.!

Азя. Уймись ты с этой любовью! Любящий не стал бы компрометировать любимую женщину. Два месяца назад у него была прекрасная возможность доказать любовь к тебе, пойти к барьеру.

Натали. Дуэли же запрещены!

Азя. В ноябре запрещены, а в январе разрешены? Не оправдывай этого пакостника. Он и на Катрин женился, чтобы войти в нашу семью и провоцировать тебя на адюльтер. А когда ему указали на дверь, он устроил эту сцену у Идалии…

Натали. Как он напугал меня! Ведь готов был застрелиться!

Азя. Комедию ты приняла за что-то серьезное, а трагедию мужа не разглядела?

Натали. Ты уже десять раз обвинила меня в глупости. А что же умные-то не разгадали его намерений? Он со мной-то, может быть, меньше общался, чем с друзьями своими…

Азя. И он тебе ни разу не проговорился о дуэли?

Натали. Спросил как-то, о ком я буду плакать в случае дуэли?

Азя. И что ты ответила?

Натали. О том, кто погибнет…

Азя. Да, ты добрая, но не Пушкину было слышать такое…

Натали. Вы вот все не верите чувствам Дантеса, но и месье Геккерен говорил о страданиях Жоржа!

Азя. И предлагал отдаться его сынку?

Натали. Но я же не послушала его!

Азя. Этого только не хватало!.. До чего ты дожила, Ташка… Извращенец Геккерен предлагает тебе блуд с его пасынком, император дает душеспасительные советы. При живом-то муже мать четверых детей учат, как и с кем ей жить! А своя-то голова на что?

Натали. Но как можно было не верить?!

Азя. Ты у Софи Карамзиной спроси, как он смешил ее припадками любви к тебе. Если ты скептически относишься к любви, с чего вдруг поверила в страдания Дантеса? Он что-то сверхъестественное предлагал тебе?

Натали. Любовь. И требовал взаимности.

Азя. И ты готова была на это?

Натали. Видит бог – я чиста перед Александром.

Азя. Любят такие красавцы только себя. И ты ему была нужна для скандала, на котором бы он имя нажил. И куда бы ты с ним отправилась? У него же ничего нет за душой, живет за счет посла, да и тот неизвестно с каких доходов жирует.

Натали. Да не хотела я никуда с ним двигаться!

Азя. Ну почему же? Поехала бы с ним в Сульц…Но это та же Калуга. А куда же Катрин девать?

Натали. Не фантазируй!

Азя. Уважаю Александра, но зачем он тебя, такую дуреху, замуж взял? Связалась с каким-то кавалергардом… Да их сотни!

Натали. Я не собиралась флиртовать с сотнями…

Азя. И то хорошо… С Пушкиным ты была при дворе монарха, с которым считаются в Европе и Азии. Неужели этого мало для удовлетворения нашего бабьего тщеславия?

Натали. Я же говорю: все было несерьезно.

Азя. Если не считать смерти Пушкина. Сама-то уверена, что несерьезно?

Натали. Естественно…

Азя. Да неестественно это! Неужели Пушкин не разбудил в тебе женщину?