Пламен Младов начал раздавать команды.

– Василий, отправляйся и допрашивай! – Енев, не дожидаясь дальнейших слов, вскочил и вышел из кабинета. – Остальные – напрягите все силы, но найдите хоть какие-нибудь ниточки, ведущие к причастным. Из-под земли достаньте мне Стояна, хоть живого, хоть мёртвого. Выполнять. И помните – это война. Росен, останься.

Все вышли, подавленные услышанными новостями. А хозяин кабинета, казалось наоборот, выдав распоряжения, освободился от давившего на него груза.

Росен гадал, зачем его попросили задержаться. Пламен Младов сел и молча смотрел на него. Росен уже подумал, что ему вновь предстоит долгое время провести в тишине. Это было бы невыносимо, с учётом тех ужасов, о каких он недавно узнал. Он не мог не думать о них. Но на этот раз всё длилось не больше минуты.

– Я надеюсь тебе не нужно объяснять, что не стоит никому говорить о том, что ты услышал.

– Конечно, боярин. Я буду нем как рыба, клянусь. – поспешно заверил его Росен.

– Хорошо. Очень надеюсь, что я в тебе не ошибся. Помни, больше всего я ценю преданность. – Росен хотел рассыпаться в благодарности за доверие и в уверениях, что он его оправдает, но не успел. Пламен Младов сменил тон на приказной и продолжил. – Но к делу. Мне нужно, чтобы ты привёл сюда отца. Как можно быстрее.

Росен почувствовал, как его охватывает обида. Неожиданно для себя самого он услышал собственный голос:

– Так в этом и есть причина доверия? Вам просто нужно, чтобы я привёл отца? Не проще ли отправить посыльного?

Пламен Младов ответил спокойно. Без капли раздражения. Даже с лёгкой улыбкой. Его дружелюбный тон подействовал лучше оплеухи:

– Потому что мне нужно, чтобы его привёл именно ты.

– Хорошо. Я сейчас же пойду за ним, – Росен быстро осознал, что ему только что простили невероятную вольность.

Он встал и направился к двери. Когда уже собирался толкнуть её, услышал голос начальника.

– Постой, Росен. Присядь.

Он почёл за лучшее повиноваться. Пламен Младов не выглядел раздражённым, скорее уставшим.

– Я вижу мне необходимо кое-что разъяснить. Если ты считаешь, что с тобой обращаются несправедливо, то можешь не звать отца, а выйти из кабинета и больше не возвращаться. А я действительно воспользуюсь посыльным. Доверие нужно заработать. Я наблюдаю за тобой и доволен. Иначе ты бы сегодня здесь не присутствовал. Но ты очень близок к тому, чтобы потерять выданный тебе шанс. Спишу это на молодость. А теперь напомни мне, что я тебе сказал, когда ты впервые оказался в моём кабинете:

– Что… – Росен немного напряг память и перед глазами возникла картина, в точности напоминающая сегодняшнюю, если он чем-то и мог гордиться, то хорошей памятью. – Что вы ставите задачи и ждёте результата. А в процессе выполнения предоставляете свободу действий.

– Молодец. Вижу, что слушал внимательно. Задача поставлена. Теперь я жду результата. Надеюсь, ты меня хорошо понял, потому что больше мы к этому разговору возвращаться не будем.

– Понял. – Чувство вины и собственной глупости сменили чувство обиды.

– Выполнять. – Скомандовал Пламен Младов.

Дважды повторять не было надобности. Сначала Росен хотел вскочить и опрометью броситься из кабинета. Но спохватившись, понял, что так он может убедить главу тайной службы в своей неготовности серьёзным делам. Поэтому Росен спокойно встал, шагом отправился к двери. На полпути обернувшись, задал вопрос, только что пришедший ему в голову:

– А отцу я могу рассказать о произошедшем?

– Нет. – Немного подумав, ответил боярин Младов. – Я сам поставлю его в известность.

Росен вышел из кабинета. Пока он был на глазах у телохранителя боярина, продолжал двигаться спокойно. Но стоило ему исчезнуть из его поля зрения – бросился бежать. Его переполняла решимость, как можно быстрее выполнить задание Пламена Младова. Хотелось, чтобы боярин оценил его рвение. Перескакивая через ступеньку, каждый шаг рискуя свернуть себе шею, он выбежал из башни. Там ещё раз пришлось сбавить ход. У входа бдел ещё один телохранитель. Спешным шагом добравшись до ворот Старого Оплота Росен припустил по улицам города. Приходилось уворачиваться от встречных пешеходов, так и норовящих встать у него на пути.