– Слушаю! – послышался голос большого начальника.

– Здравствуйте, Николай Никифорович! Это Шилин.

– А это ты! – без энтузиазма ответил начальник. – Что хотел? Говори скорее!

Шилин опешил. Он ожидал: «А, это ты, извини, закрутился в делах, сам понимаешь. Молодец! Огурцы супер! Жена довольна. Деньги и сумку отправили тебе вчера. Жди сегодня с машиной». Он уже даже приготовил и свой ответ «Ну, что вы, Николай Никифорович! Рад стараться для вас! Скоро помидоры пойдут, организуем мигом! Может, мяска передать или сала домашнего? Вы только скажите!».

Шилин не знал, что говорить. К такому повороту разговора он не был готов и выпалил первое, что пришло на ум: «Ну, как огурчики? Закатали уже?»

– Закатали твои огурчики вместе с сумкой где-то между станциями метро Павелецкая и Добрынинская. Был бы ты поближе, я бы тебя сначала угостил ими, а потом тоже закатал! За дешёвкой погнался? Жижу тухлую прислал, хоть ложкой хлебай. Чего ты не догадался туда пачку соли бросить? Приехали бы они уже готовенькие. Только жрал бы ты их сам. Спасибо тебе! Удружил!

Трубка запикала. Шилин едва не выронил ее из рук. Разговор был закончен. В глазах потемнело. Плечи и рука с трубкой бессильно опустились вниз. Возникло непреодолимое желание на ком-нибудь вымести досаду от случившегося, несмотря на то, что «не гонялся бы ты поп за дешевизной». Дверь распахнулась, и в нее просунулась голова Мартынова.

– Петрович! Ну, что не рассказываешь, Москва звонила? Как огурчики? Закатали?

– Слушай ты, засолочных дел мастер! Отгадай загадку: без окон, без дверей, полна задница тухлых огурцов. Сгинь с моих глаз, флорист огуречных букетов. А не то я сейчас тебе закатаю в лоб вот этим телефонным аппаратом! Чтобы ты запомнил на всю жизнь, чем свежесорванный зеленец отличается от моченого перезрелка.

– ??

Вот и мелькнул за собственный счет! Точнее—промелькнул!

Сазонов уже изрядно устал, завершая автомобильный вояж по Золотому кольцу России за один световой день. Позади уже были и Владимир, и Кострома, и Ярославль, и Ростов Великий… Вот на горизонте показался Переславль Залесский. Сказывалась усталость от вождения автомобиля и впечатлений. Супруга, сидевшая на пассажирском сидении, начала «клевать» носом. Пора было останавливаться на кратковременный отдых, и Сазонов решил сделать это на ближайшей заправке после Переславля.

Зной заставил водительское окно держать всю дорогу открытым. Они медленно ехали по узкой центральной двухполосной улице, приближаясь к единственному светофору в центре Переславля, и остановились в тот момент, когда красный свет вот-вот должен был поменяться на зеленый. Немногочисленные пешеходы медленно, не спеша, как и положено провинциальным жителям, переходили дорогу перед их машиной.

Стараясь хоть как-то развлечь уставшую, дремавшую и не смотревшую на дорогу супругу, Сазонов медленно и нараспев произнес:

– Ну, и чем же знаменит город Переславль, кроме богатой истории? Кто из наших знакомых тут проживает? Да, похоже, что никого из знакомых здесь нет. Хотя постой, постой, а Володя Козлов!

– Какой еще Володя?

– Да я тебе рассказывал про него. Три года назад мы с ним вместе были в зарубежной служебной командировке. Если я не ошибаюсь, он был из Переславля. В Шереметьево устроил нам «кузькину мать» по возвращении. Всей группой два часа ждали, пока он пройдет таможню, а он так и не вышел. Думали – все, «замели» его, и разъехались. Только на следующий день выяснилось, что он каким-то образом выскочил в зал прилета раньше всех. Когда навстречу ему метнулись борзые таксисты, он испугался: отнимут у него пятьсот сэкономленных командировочных долларов! Побежал от них на улицу и заскочил в первый попавшийся автобус, который увез его в Химки. Потом долго добирался до Ярославского вокзала.