Вечером устроили Андрею проводы: сидели в их комнате скромненько вчетвером. Пригласили майора Андреева и переводчика, москвича, старшего лейтенанта Родионова. Неожиданно постучали в дверь.

– Кого ждем? – Посмотрел на друзей Андреев. – Нет? Сидим, не открываем.

Опять настойчиво, уже угрожающе, постучали. Чертыхнувшись, Олег открыл дверь. На порог, сердито улыбаясь, стоял Новиков:

– Что за фокусы? У нас так не принято. Как старший по званию, по должности, по возрасту – без приглашения!

Еще один стол позаимствовали у соседей: через час комната не вмещала всех желающих попрощаться с лейтенантом, пожелать здоровья, успехов. Новиков поздравил Логинова с очередным воинским званием – старший лейтенант, и наградой орден Красного знамени». Пробрался к Олегу, немного посидев, предложил: «Пойдем, капитан, покурим».

Город жил ночью. Ярко совещенный, он гудел, как растревоженный улей. Война, как будто, – Сарин шагал по дорожке рядом с полковником, – а жизнь… нет, не хочет затаиться, приутихнуть – шумит, бурлит. В темноте ночи, как инопланетный корабль повис над городом в великолепии огней отель. «Интерконтиненталь». Вокруг города, как в амфитеатре цирка: рой электрических огней, взбирается по скалам.

«Красиво, – подумал Олег. – Начальник вот что-то молчит».

Постояли, подышали свежим воздухом.

– Иди к ребятам, – Новиков положил тяжелую руку на плечо Олега, чуть сжал, – иди!

Понимание и поддержку почувствовал Сарин в этом пожатии. На душе потеплело: «Чего я боюсь? Какие-то козни кругом мерещатся!»

Кабульский аэропорт представлял собой смесь мусорной свалки с пьяной свадьбой. По прилету в Афганистан Олег не успел хорошо его рассмотреть: Логинов встретил Сарина на машине, и они через служебный вход сразу поехали в город; сейчас, выйдя из газика, Олег даже немного растерялся. Бесчисленные автомобильные гудки, повсюду шныряют грязные мальчишки с ведрами: предлагают попить воды из консервных банок. Олег удивился, пьют. Кто-то кого-то звал, тут вроде ругались, там торговались. Громкие резкие, гортанные голоса перемешивались с ревом взлетающих самолетов. Олег стоял в снующей распаленной толпе, потеряв из вида Логинова. Охрана, называется! «Ты что стал?» – Андрей схватил его под руку, потащил в сторону таможенного зала. Смеялся по дороге: «Мне будет не хватать там, в Москве, этого содома. Так нравится искренний темперамент, кипение страстей, вот такое восторженное выражение чувств».

– Я почему – то считал, что у этого народа излишняя говорливость: несдержанность эмоций относится к недостаткам, – недоуменно заметил Олег…

– То, что эта древняя страна осовременилась, это без сомнения. Но традиции Востока помнят и чтят. Что дозволено торговцу, он, ступив на тропу войны, себе уже не позволит. И наоборот. Очень много тонкостей в поведении и в жизни этого непростого, мудрого народа. Все это знать бы…

– Я понимаю: со своим уставом в чужой монастырь сунулись.

Андрей грустно улыбнулся, – Да, ты прав Николай. Смотри, какая земля: горы, камни. Огромный труд приложен к этому раю. Ты знаешь, как они на эти участки, на эти скалистые кручи землю доставляют? Нет, конечно! Поселился где-нибудь в ущелье дехканин, на голом склоне дом отстроил – щебень, камень. К нему гости пошли: идут, по горсточке земли каждый несет. Год, два, три – сад зеленеет, ячмень колосится.

– Курганы так насыпают.

– И курганы так, – Логинов сжал руку Олега, – будешь в Москве, обязательно заглядывай. – Немного помявшись, как-то извинительно добавил, – если какие-то проблемы возникнут, не стесняйся, – махнув на прощание рукой, исчез в толпе улетающих.