Однажды Андрей предложил посетить дворцовый Мавзолей хана Амира. Часа два они потратили на осмотр дворца. Потом Андрей перетащил Олега к какой-то полуразвалившейся мечети: Грибоедов о ней упоминал.

– Далась тебе эта старина, – недовольно ворчал Сарин. Не нравилось ему пустынное место, хотя рядом, за дувалами проходила магистраль Майванд. Сплошной автомобильный рокот разносился среди унылых развалин, но тут ни души. Не выдержав, Олег дернул за рукав Логинова:

– Пошли отсюда! Прихватят нас!

Не успели. Несколько закутанных в широкие темные покрывала фигур возникли, как из воздуха. Олег толкнул лейтенанта в угол сохранившейся стены.

– Замри, не рыпайся: пять человек, по всему, хотят взять живыми! Ну, что ж посмотрим!

Самое обидное: поддавшись на уговоры Андрея, Олег не взял с собой пистолет. О лейтенанте и говорить нечего: он его и чистить не умеет. Кое – как научился разбирать, стрелять наотрез отказался: «Это не мое дело!»

– Возьми камень у меня под ногой. Используй только в крайнем случае: бросай в голову, – хмыкнул, – желательно в нос.

Сарин оценил противника. Трое плотных, широкоплечих, ступали тяжело, кряжисто: скобари, замочу без проблем. Один высокий, худощавый, резкий в повадках, прихрамывал. Опасен, но хромота… По-видимому, самый грозный соперник – среднего роста афганец, приближавшийся скользящей, кошачьей походкой. Откинул покрывало: злое, хищное лицо, маленькая аккуратная бородка, стремительное, гибкое тело.

– Сдавайся, шурави, – прохрипел высокий, – резать больно не будем. Говорить, потом резать.

– Ну, ну!

Олег шагнул вперед влево к хромому, сиплому, тот отпрыгнул, – пуглив, вражина. Вперед, от нетерпения запнувшись, шагнул мордатый с хитрой злобой на круглой роже, – моджахед. Ну что же, святой воин, получай за наглость! Сарин поймал летящий кулак, дернул на себя противника, крутнул руку вдоль своего туловища, выворачивая ее из плечевого сустава: тяжел, бродяга. Бросил нападавшего точным, несильным толчком в сторону суховатого, злого. Раздался душераздирающий крик, моджахеды застыли. Олег скользнул к крепышам. Локтем в переносицу свалил одного из них, ближнего, – в сторону, опять же к тому, стремительному – под ноги: кого больше всего остерегался. Отпрыгнул к стене, к Андрею: «Держи камень! Вороны… не ожидали!» Эх, если бы не бородатый: вот кто по-настоящему опасен. Здоровила с нелепо вывернутой рукой, корчился на земле, не кричал – глухо, утробно стонал. Другой громила лежал бездвижно. Нападавшие перегруппировались. Вперед выдвинулся злой, по-видимому, самый главный, которого остерегался Олег. На чистом русском языке выплюнул: «Ну, шурави, свинец пить будешь. Его пощадим, – кивнул в сторону Андрея, Он умный. Умные нам нужны. Много знает, больше нашего знает: мы историю свою забыли, он помнит. Детей наших учить будет. Ты умрешь, шурави, страшной смертью умрешь!»

– Напугал! Это еще посмотрим, кто – кого. Сам смотри, вон лежат, и ты рядом будешь валяться, как ишачье го…

Бросок бородатого был так стремителен, что Сарин не заметил его. Как-то уйти или ответить – об этом и речи не могло быть. Успел Логинов: у парня оказалась отменная реакция: камень разлетелся на куски, обдав пылью и крошками Олега. На миг главарь замешкался. Сарин качнулся влево. Упав на колено, ударил хромого в область сердца. Хруст ребер, глухой вскрик, стук о землю упавшего тела. Двое надвое – неплохо, – подумал Олег, и черт бородатый ножку травмировал, кажется крепко, с гримасой боли отступил назад. Сарин бросился на третьего, замешкавшегося здоровяка, тот выхватил нож.