– Вы к кому? – поднял голову от машинки рыжий лейтенант.

Сарин остолбенел, – Генка?..

– Нет, нет, все вот так. Наверное, вы давно не виделись. Лейтенант Зорин. Проходите.

Олег осторожно прикрыл за собой дверь, – Разрешите?

Из-за массивного стола поднялся высокий подполковник. Мелкая россыпь веснушек, седые с рыжинкой, виски, чуть одутловатое лицо, смеющиеся глаза и сталь в их темной глубине. «Он, Гена, несомненно, он!»

– Ну что? Узнал? Я уж искать хотел. Здравствуй!

Внимательно вглядываясь в друг друга, обнялись.

– Давай-ка по-старому: я – Гена, ты – Олег.

Сарин несколько смешался: вроде все так, но и готовность вытянуться перед высоким должностным лицом за два года разгильдяйской жизни не притупилась. Заметив мучения Олега, Болотков хлопнул его по плечу.

– Ладно, ладно, расслабься, давай присаживайся, поговорим. И без лирики. В общих чертах знаю, знаком с твоими метаниями и терзаниями, но треп под градусом все же не впечатляет.

Олег растеряно буркнул, – А что я тебе говорить должен? Ты не поп, в грехах исповедоваться не собираюсь. Вины с себя не списываю, если она есть… ни на кого не в обиде. Ну, а что лишнего наплел, извини, пьян был!

– Успокойся, – Генка встал, прошелся по кабинету. До этого сидел рядом с Сариным, теперь, немного подумав, занял свое обычное место. Что-то переложил на столе, выровнял телефоны: их целых четыре стояло по левую руку. Сдул невидимую пыль с полированной столешницы.

«Что ж ты нервничаешь, мой старый товарищ… – Олег ругнул себя, – пришел за делом, не лезь в бутылку»…

Болотков поднял голову, вонзил холодный, немигающий взгляд в Олега.

«Черт! Глаза, как штык ножи»…

– Ну что, капитан Сарин? В пекло лезешь! На передний край? Кровью что-то кому-то доказать хочешь? – усмехнулся, – кому! Ни-че-го! Не имеет смысла ни доказывать, ни, тем более, кровь за это лить! Ни перед кем ты, Олег, не виноват… И никто другой! Нахмурился, – только скажи, зачем к военкому без меня поперся, сопли распустил?

Сарин поежился, сердито задышал:

– Ну, что смотришь? Забыл или запил, о чем говорили? Или инициативу хотел проявить? Если запил, понятно. Если инициативу, то дурак! Сам знаешь как к этому в ВС относятся.

– Перебрал крепко, с утра опохмелился, в голове ералаш, вот и поехал, – Олег поморщился под внимательным прищуром глаз Болоткова, но взгляда не отвел.

– Военком же заметил твое состояние, о ком, говорит, беспокоишься? Бичара, алкаш подзаборный, подведет!

Сарин почувствовал, как наливаются кровью щеки.

– Ну, ну! Краснеешь, значит, все на месте. Давай помыслим. Ты должен понять: я тут, в отличие от некоторых, не опохмелялся, хотя и болел, а работал. Короче, поспрошал… извини. Есть некоторые неясности, но не главные, чисто бытовые.

Олегу казалось, Генка в некотором обязанном затруднении. Ему стало стыдно, еще больше обидно: «Чего навязываюсь?» Поднялся, – Извини, если дело, так дело, нет – так нет.

– Сядь, совсем распустился на гражданке. Ну, хорошо. По серьезному, желание твое, если, как говорится с позиции Родины, понятно и оправдано. А может, еще какой подтекст есть?

Олег нервничал под колючим взглядом Болоткова. Устало посмотрел тому в серо-стальные, холодные глаза, – Какой еще подтекст? Откуда? Пропадаю, как последняя падла, пропиваюсь, гнию заживо! Не сегодня – завтра под забором сдохну или своей блевотиной захлебнусь. Сколько там молодых, глупых гибнет, им бы жить да жить. Сам пойми, мутит меня от своей никчемности. Там хоть польза какая, а тут!.. – Олег махнул рукой, – Ну пью! От тоски, от ненужности. Не преступник, не вор…

Генка задумчиво постучал карандашом по столу, – Да… Не вор, не преступник. Тоска… ненужность… мутит. Да…