– Я был тобой, – одними губами произнёс Джеймс Барри, – но ты даже не представляешь, какая пропасть разделяет нас теперь…

Рядом сел только что подошедший мистер Стивенсон. Его чёрная одежда придавал ему траурный вид. Он молча подал знак бармену, и тот налил ему порцию скотча. Не прерывая молчания, Роберт стукнул свой стакан о стакан друга, отчего в пустом баре послышалось звонкое “дзынь”, и залпом выпил содержимое. Только после того, как он поставил опустевший стакан на барную стойку, Джеймс произнёс:

– Ты первый.

Роберт сделал глубокий вдох и сказал:

– Я вернулся две недели назад. Меня встретил муж сестры, и мы поехали к ним домой. Там была вся семья, ну ты знаешь, обе дочери, внуки. Всё как всегда. А потом старшая дочь, Аннэн, сказала, что ей нужно на ночную смену в больницу. Она работала там медсестрой. Хотел взять такси и вместе с ней уехать на одной машине. Не хотел стеснять их. Я же говорил тебе, что у них довольно маленькая квартира. Но сестра настояла, чтобы я задержался. В общем, – мистер Барри, проявляя участность, кивнул, а Роберт продолжил, ускоряя темп, – отвезти Аннэн на дежурство вызвался шурин. Мальчики должны были остаться ночевать в доме Дарлинг. Но случилось то, что случилось. Я даже не помню, успел ли толком попрощаться с шурином. Я, признаться, его недолюбливал, он отличный семьянин. Точнее, он был хорошим семьянином. Был сильный дождь и… В общем, случилась авария. И теперь моя сестра овдовела и потеряла старшую дочь.

Джеймс Барри печально кивнул головой и положил руку на плечо Роберта.

– Мне жаль, Роберт. Это же он выдавал чопорные шутки каждый раз по твоему приезду?

– Он, – с тоской ответил мистер Стивенсон, а затем дал знак бармену, чтобы тот оставил всю бутылку.

Мистер Барри смотрел на Роберта и думал о том, что неужели “это” теперь произошло и с его другом.

– Ты, наверное, теперь надолго не задержишься, – осторожно спросил Джеймс.

– Как раз таки теперь задержусь, – с обреченной уверенностью в голосе ответил Роберт, уперевшись в колени сжатыми кулаками. – Как раз только из порта. Попросил дать мне расчёт.

Даже несколько мгновений назад, когда Роберт сообщал эти ужасные новости, Барри не мог остановить тонкое течение мыслей о его собственных горестях. Но сейчас его редкие брови от удивления поднялись почти до середины высокого лба. Роберт? Роберт решил осесть в Лондоне!

– Когда я заканчивал школу, – осторожно начал Джеймс, – ты уже служил среди координат Атлантического океана. Когда я женился в первый раз, ты проходил практику в водах Средиземного моря. А когда я вкладывался в свой первый стартап, ты уже излазил в экспедициях половину земного шара. А теперь… Теперь говоришь, что решил осесть?

С каждым новым “когда” лицо Стивенсона становилось мрачнее и после того, как Джеймс закончил, он ответил короткой и честной фразой:

– А я мечтал жить, как ты, Джеймс. Вернее, всегда хотел понять, каково это хотеть от жизни того же, к чему стремился ты.

На Барри напал приступ ироничного смеха. Не в силах прекратить его, видя недоуменное лицо друга, произнёс:

– Лора ушла от меня.

– Ушла? Когда?

– Вчера после презентации я вернулся в пустой дом. Её вещей там уже не было.

– Я думал, что в наше время “по-английски” уже никто не уходит.

– Как раз таки и уходят. Ведь есть адвокаты. А они уж точно позаботятся, чтобы у меня появилось как можно больше возможностей не уйти не попрощавшись. Правда, пока мои руки будут махать на прощание, адвокат будет вытаскивать деньги из моего правого кармана, а жена из левого.

По бару вновь раздался “дзынь” и почти синхронный стук стаканов о потертую от времени деревянную столешницу.