– Отчего же, – спокойно возразил Джей своим фирменным хрипловатым голосом, с силой давя на мышцы шеи Хлои. – Это у вас с Алексом оно значится в стоп-листе, в нашем же лексиконе ему отведено почётное место.

– Я люблю шарики, – кивнула Сью, на что я заржал.

– Мелкая, хорошо, что ты не понимаешь, о каких шарах мы тут толкуем.

– И хорошо, что ты не поведаешь моей дочери об этом, – продолжил Дэйв, послав мне отцовский взгляд своих изумрудных глаз, которые по сей день сводили с ума толпы поклонниц, вовремя забывающих, что этот секс-символ уже не первый год счастливо женат.

– Боже, вы несносны, – простонала Хлоя, опустив подбородок к груди.

– Не стони так, – предупредил её Джей. – Иначе мы сейчас же уединимся.

– Вы первые начали, – заметил я, указав в них пальцем. – Именно с вас началась эпидемия «лысых шаров», мать их.

– Не матерись при ребёнке! – хором осадили меня Дэйв с Джеем.

Мы с Мэттом переглянулись и тяжело вздохнули.

Вот так мы и живём последние пять лет. Этого не делай, туда не смотри, сюда не ходи, и вообще, при возможности, не дыши громко при ребёнке, а то мало ли что может случиться. И это притом, что Сью сопровождает нас везде с самого рождения. Её родители решили, что ребёнок не помеха начинающейся карьере её отца, поэтому таскали малышку везде с собой. Смешно, но на гастроли по США мы ездили на двух автобусах. На одном мы с парнями и Хлоей, а на другом семейство Стоунов. Просто, Флинстоуны, мать их!

Но Рауль, наш продюсер, рассудил так: всё, что оплачивается из кошелька Дэйва, ему же и позволено. А всё, что способствует его спокойствию и подавно. А наш вокалист очень нервничал, если не видел жену за кулисами или в первых рядах во время выступлений. Поэтому так мы и путешествовали.

– Парни и Хлоя, – встрял в нашу высоко интеллектуальную беседу бас-гитарист, Рикки по прозвищу Мартин, – давайте обсудим график репетиций. На дворе лето, хочется немного отдохнуть перед выматывающей поездкой.

– Отдохнешь, когда помрёшь, – вставил свою мудрость Мэтт, подмигнув хихикающей и ничего не понимающей малышке Сью.

Я улыбнулся, подойдя к Дэйву и протянув руки девочке. Поскольку она путешествовала с нами, то каждый из нас в своё время помогал молодым родителям. Иногда мы сидели с ней, когда им хотелось уединиться, иногда забирали в свой автобус (собственно, по той же причине), иногда она засыпала у кого-то из нас на руках, и мы так и сидели, боясь потревожить её, отчего на следующей день неслись в первый попавшийся в новом городе массажный салон размять одеревеневшие конечности. В общем, всякое бывало, но одно неизменно – мы все обожали Сью и считали её родной племянницей.

Тоненькие ручки крепко обхватили мою шею, а миниатюрное тельце прижалось к моей груди, как только я снял малышку с рук её отца.

– Алекс, споёшь мне мою любимую песенку? – прошептала она мне на ухо, но в её голосе буквально звенели восторг и предвкушение. – Вот эту: Итс май лайф, итс нау о невер!

Вот что происходит, когда растёшь в кругу рокеров. Любимые песни у пятилетней Сью были все как на подбор – сплошные рок-хиты времён 70-х, 80-х, 90-х и 2000-х годов.

– Как только закончим с работой, так сразу же спою, – пообещал я, сев на высокий стул, на котором обычно сидит во время репетиций Дэйв, и повернулся лицом ко всем остальным. – Ну так что, репетиции по-прежнему каждый день?

– Именно, – кивнул Дэйв, а затем зачесал назад свои отросшие до плеч волосы. – Но раз уж вы та-а-а-ак устали, то ладно, так уж и быть, сделаем репетиции не с утра пораньше, а часов так, скажем, с двенадцати. – Не успели мы торжественно зааплодировать его здравому смыслу, как он добавил: – И продлим их на пару часов. То есть заканчивать будем в семь вечера.