Прежде чем ответить, Алекс сделал глоток кофе, и я почувствовала, что он пристально смотрит на меня.

– Я теперь пью кофе после четырёх дня.

Почему-то я начала ощущать странное и нетипичное для наших подобных посиделок в прошлом смущение и неловкость.

– Это я вижу.

– И это только начало тех перемен, что вошли в мою жизнь, – продолжил он, наконец отвернувшись, чем дал мне возможность свободно вдохнуть. – Как я уже сказал, теперь выйти на улицу, как я привык – в шортах и майке, дело давно забытое. Мы все обзавелись бейсболками и не одной парой солнцезащитных очков, чтобы нас не сразу опознали. Но я по-прежнему люблю вечерами тусоваться на пляже, а по ночам писать музыку. График тоже для несведущих покажется либо жизнью мечты, либо адом на земле. Но истина, как всегда, посередине. Я фактически живу в студии. А если там меня нет, значит, я в туре. То есть дома я бываю крайне редко и то только для того, чтобы принять душ, переодеться и снова куда-нибудь унестись.

Ну, тут он меня ни разу не удивил. Алекс и до волны популярности жил музыкой. Бывало, я оставалась у него ночевать (он в универе снимал квартиру на пару с Мэттом, их гитаристом), так посреди ночи я просыпалась совершенно одна в остывшей постели и находила Алекса за написанием музыки в соседней комнате, служившей мини-студией в их квартире. Он тогда сидел в наушниках, подключёнными к его синтезатору, и с вдумчиво-отстранённым выражением лица играл. Он говорил, что с трёхлетнего возраста мечтал стать композитором, но никогда не думал, что будет играть в группе.

– Ты по-прежнему пишешь для других исполнителей? – поинтересовалась я.

– Да. Пишу и вокальную, и инструментальную музыку. Одно произведение не так давно взяли в качестве саундтрека к одному ещё не вышедшему фильму.

– Ух ты, класс! – Я подпрыгнула на месте от переполнявшего меня восторга. Алекс действительно очень и очень талантливый парень. – Поздравляю!

– Спасибо, – он смущенно улыбнулся. – Ну а ты чем живёшь, Мисс Калифорния? Всё так же разбиваешь сердца ничего не подозревающим парням?

Я фыркнула.

– Если ты имеешь в виду чудаков на букву «м», то да. Им я разбиваю не только сердца, но и их не такие уж и крепкие орешки. – Алекс закинул руку на спинку моего стула и повернулся ко мне лицом, задумчиво посмотрев на мои губы. – А так всё без настолько глобальных перемен, как у тебя. Писала статьи, иногда редактировала чужие, путешествовала, но внезапно захотела домой. Здесь у меня есть пара предложений по работе, над которыми я пока размышляю. Плюс, у моих родных до сих пор имеется неподалеку книжный магазин, где меня всегда ждёт работа, но мне бы хотелось взять небольшую паузу и до конца лета отдохнуть, чтобы потом вновь заняться писательской и редакторской деятельностью.

– Отдохнуть, – повторил он за мной, на что я кивнула. Хитро прищурившись, он взглянул на меня исподлобья и медленно облизал губы. – Ясно. На личном фронте без перемен? Братская могила павших замертво при виде твоей красоты стабильно пополняется?

Вот умел он банальные вещи говорить небанально, что всегда вызывало у меня искреннюю улыбку.

– Пополняется.

– Не удивлен ни разу. На тебя всегда было приятно смотреть, но сейчас ты расцвела, Ханна.

От меня не ускользнуло, что Алекс задал уже второй вопрос на тему личной жизни. Этот же факт несколько озадачил меня и, не буду скрывать, приятно взволновал. Между нами всегда была невероятная химия и, видимо, она никуда не делась, поскольку в данную секунду я чувствовала вполне конкретные вибрации, исходящие от него. И мне приходилось прикладывать неимоверные усилия, чтобы не оседлать его прямо здесь и не впиться в его губы. Я прекрасно понимала, что сейчас в его жизни от выбора девушки на ночь голова шла кругом, и по прошествии пяти разгульных лет мне теперь будет не так-то и просто удивить его. Могу себе представить, на что готовы и на что идут его поклонницы, чтобы запомниться ему. С этим тяжело конкурировать. Да и нужно ли?