В защиту Ивана скажу: Иван не глуп, он даже по-своему одарен. Что до слесарной практики – так то наживное. Но… Но стая уже ощетинилась.

Оппонент Ивана – бригадир Фомич. Старый маразматик и бездарный организатор, сидящий не на своем месте. Вот и мотив опалы – он прост, он примитивен, как чувство зависти.

(Зависть. Вот уж не предполагал, что эта поведенческая мотивация у коллективных людей чуть ли не самая важная. Зависть – главный возбудитель коллективных коллизий).

В отличие от Ивана, я научился обманывать этих кретинов. Надеюсь, это продлит мое «сотрудничество» со старыми недоумками, с разными негодяями и сволочами прочих мастей.

Тут даже не обман с моей стороны: тут мое абсолютное равнодушие. И осознание: этот мир нельзя изменить. Словом, я просто изолировался от него невидимым бастионом, что находится с недавних пор внутри меня. Я огорожен, я защищен.

Я стараюсь говорить им только то, что им будет приятно услышать. Я стараюсь не возражать. И я не лгу самому себе, не кривлю душой, не холопствую – так я игнорирую их всей душой. Равнодушие спасает от них меня. Я настоко формален, что им меня не скоро понять.

Свобода это мечта, которая движет нами, и к которой мы, люди, не способны прийти. Мы не свободны от окружающих, от зависти к чужим успехам; мы не свободны от своей мечты, от бесконечных попыток оседлать настоящий и грядущий дни. Мы вообще о свободе имеем смутные представления, и потому порой и сами не ведаем чего хотим, за какие грехи страдаем. Мы рвемся куда-то вверх – а мечемся по хаотической горизонтали; мы с каждым новым кругом касаемся той догадки, что клетка нашей несвободы не имеет изначально дверцы. И наконец нас озаряет такое открытие. И вот мы уже мечтаем не о свободе – а о покое. И вот уже мы грезим прекратить бессмысленную лихорадку погони.

Долг, задача, цель – я вижу, у людей отсутствуют подобные понятия напрочь. Когда я говорю об этих вещах кому-то из них, они смотрят на меня бессмысленными глазами, совершенно не воспринимая мои слова, потом за моей спиною иронически смеются в мой адрес.

При этом они часто с огорчением говорят, что круг, в котором человек родился, нельзя разорвать, что они не знают людей, прорвавших круг. Я не верю им. Я думаю, что вина непрорвавшихся в них самих – они не пытались, не посвящали целиком себя этой задачи, и Круг одержал победу над ними.

Да, причина этого – причина, что живет внутри нас – психология уровня, в котором человек родился и был воспитан. Да-да, психология уровня: привычка к неудобствам уровня, адаптация – а за нею снижение воли к прорыву. Только эта причина, только эта. Неверие в победу, неверие в себя, отсутствие инстинкта борьбы, отсутствие чувства здоровой злости, усталость с возрастом, неумение организоваться для ведения затяжной войны, а самое главное – нелюбовь к войне, снисхождение к людям, к человеческим слабостям, подстройка под большинство – этакий губительный комфортизм…

Круг можно прорвать, и я продолжу это занятие. Это не самоцель – это метод достижения очередной и, возможно, главной Истины: только прорвавшись выше можно обернуться назад и сказать внятно о Ней. Ради Истины. Ради истинных строк. Ради смысла собственной жизни. А я всегда желал прожить свою жизнь со смыслом.

Сомнительное предприятие, где я теперь нахожусь. Обстановка тотальной подозрительности и секретности. Люди боятся сказать лишнего, боятся друг друга, боятся стукачества среди друг друга. Вчера пообещали зарплату, был выходной, люди приехали исключительно из-за зарплаты; приехали, собрались в раздевалке и ждут, не зная, дадут или не дадут, а подойти к начальству боятся. Проходит полчаса, час – все сидят, все понимают, что глупо, но поинтересоваться никто не решается. Так все зашуганы, так люди друг на друга нагнетают необоснованный страх. Я не выдержал и пошел к самому управляющему – чтобы вернуться в раздевалку с вестью: «Не ждите, не будет зарплаты». Люди молча стали расходиться. У многих из них нет денег уже давно, у кого-то нет денег даже на сигареты. Их лица понуры, но протест вслух никто не высказывает. Смирение, запуганность, надежда на одно, что покорность все-таки лучше, чем варианты иные. Боже мой! какими мы стали! какими нас сделала перестройка! Как мы унижены! Как мы растоптаны!