О нем, да?.. Ты думаешь все эти дни о нем. За двенадцать месяцев до его рождения ты думаешь о нем.

Ну что ж. Фото… Досье…

И то, и другое – как у юбиляров в Фейсбуке – плавно взрослеющее лицо: можно крутить в обе стороны. Тебе ведь нужно не всё? Что-то определенное? Год. Месяц. День.

*

Склонность и склон. Первое без второго…

«За год до рождения» (китайцы прибавляют к дате рождения год)…

Не «за год». Не «за год». За – двенадцать месяцев. Первые три из которых – вечность.

Склонность и склон. Что важнее?.. Все что с вами произойдет на склоне – чего в нем больше: балансировки в не дающем опомниться гравитационном потоке или чувства парения над потоком? Чувства, закладывающегося в эту трехмесячную перед зачатием пустоту. Или не закладывающегося. Что зави́сит от… чего, от кого?.. Не от зачинающих. Поскольку это чувство в самый последний момент может этот самый момент отменить. Не дать выйти на склон не готовой к нему склонности… А может придать склону такой угол, что не опомнишься до самого финального, мордой о снег, сугроба.

Это как у автора от бога. В эти три месяца ты – автор от бога: пишешь все свое будущее как то, что должно было бы быть написано без тебя, как если бы тебя никогда не было. То есть, гениален. В эти три месяца ты гениален. Независим от плоскости, оказывающейся при подлете шаром земной поверхности с уже озабоченной на ней предчувствием тебя парочкой. Которая выбирается из множества вариантов тобой или… Тот же самый вопрос, что и «склон или склонность?».

А ведь нет никакого вопроса. Если осознать, что такое этот текст… то, что вы только что прочли… что сейчас перед глазами. Вашими, разумеется… Осознали?..

*

Нет-нет! Ты застрял надолго, Моцарт… Согласись, пытаться высмотреть минус двенадцатимесячное фото – даже для читателя подобных досье задача неблагодарная. Да, ты в тоннеле. Но ни одного экскурсанта не забудут на входе. Милости просим! Туда, где, отставшего с открытым ртом от самого себя, тебя уже ждут!.. Перелистываем…

*

– Любят не любимую и не свое к ней чувство, а – переживания того, как оно на нее действует. Сумма этих переживаний двоих и есть любовь…

Через приоткрытую дверь родительской спальни хорошо слышно… В прошлое воскресенье там, за дверью, провалялись в постели с утра до ночи (пришлось перехватываться из холодильника), и так же, как сейчас, оттуда было слышно:

– Понимаю теперь Джона Леннона с Йоко… Вероятно, та же проверка возможности оргазма от одних только мыслей… когда, как вот сейчас, просто – рядом… Прости за это слово…

Слоняющаяся растрепанной по квартире тень матери… Всё как у Пушкина… В детстве был таким же увальнем, позже – метаморфоза… Вот только лицей не в Царском, а на дому:

– Чем занимаются учителя в узком и широком смысле этого слова? Распространяют свою дефективность. Свою органическую неспособность не то что понять – узреть очевидное. Биологи, философы учат чему? Тому, что сами способны углядеть. В упор не видя серпантин сходящихся-расходящихся генетических цепочек с естественным отбором удачных версий при полном впечатлении решающей роли не генов, а гениев в прогрессе цивилизации. Тогда как этим самым прогрессом заведует совершенно другая епархия, которая рано или поздно передаст бразды правления самому́ вышедшему на мощные генетические версии серпантину, возложив это самое развитие и отбор версий на нейросеть – но не человека, а человечества, и переведя эти дела в виртуальный формат. Необходимость реального размножения, производства материальных субъектов отпадет. Что лишь ускорит выращивание удачных виртуальных комбинаций. Чувствуете, как прямо сейчас в этой комнате заканчивается история человечества?..