Несколько сложнее обстоит дело с потреблением услуг — и в качестве третьего примера можно предложить ремонт того же смартфона. Здесь производство услуги и ее потребление уже не разделены во времени, т. е. стоимость производится и расходуется одновременно. Но все же производитель и потребитель остаются разными сторонами процесса. И потребление услуги после ее оказания завершается. Впрочем, подобно потреблению вещей услуги тоже могут оказываться не единовременно, а в режиме длительного пользования. Отсюда четвертый пример – через смартфон нам предоставлен безлимитный доступ в Интернет. Различие с предыдущим, третьим, примером, конечно, есть, но оно невелико – стоимость предоставленных нам инфраструктурных услуг также расходуется по мере истечения времени их оказания.

Серьезные сложности возникают при потреблении цифровых продуктов, и в качестве пятого примера можно предложить использование Интернета для просмотра видеороликов на своем смартфоне. Здесь появляется важная особенность: рыночная стоимость ранее произведенного ролика по мере увеличения числа его просмотров не уменьшается, а, наоборот, растет. К тому же мы, как пользователи, просматривая ролик, участвуем в увеличении его стоимости, которая во многом определяется числом просмотров. Получается, что мы становимся не только потребителями, но и производителями добавленной стоимости. И парадоксальным образом чем больше мы смотрим, тем выше становится стоимость цифрового продукта. А если мы не просто смотрим, но ставим лайки или пересылаем ролик нашим знакомым и тем более добавляем какой-то контент, например, участвуя в обсуждении цифрового продукта, то тратим собственные дополнительные ресурсы, приращивая стоимость цифрового продукта. Кроме того, в данном случае возникает еще один элемент производства – отбирая и просматривая ролики, мы продуцируем так называемые поведенческие данные. Они не только собираются платформами, оцифровываются и используются для продвижения потребляемых цифровых продуктов, но и могут становиться самостоятельным благом и предметом рыночных продаж, которые мы, как пользователи, уже никак не контролируем [Зубофф, 2022]. Правда, наши переработанные поведенческие данные могут в том числе возвращаться к нам в виде других услуг – например, в виде рекомендаций, предоставляемых поисковой системой. Но это уже другая история.

В итоге начинает казаться, что граница между потреблением и производством в случае цифровых продуктов размывается, они все более перемешиваются. Как выбраться из этой коллизии? Для этого следует уточнить две позиции. Во-первых, при просмотре ролика производство и потребление происходят одновременно, но содержательно они не совпадают, поскольку потребляется одно (инфраструктурные услуги по доступу к цифровому контенту и сам цифровой контент), а производится другое (поведенческие данные – число просмотров, лайки, репосты и др.).

Во-вторых, важно учесть следующее обстоятельство: с каждым просмотром ролика пользователь увеличивает его стоимость для других, невольно участвуя в продвижении продукта и даже в его пополнении, если самостоятельно добавляет контент. Но в то же время стоимость цифрового продукта для самого пользователя не возрастает, а в терминах предельной полезности (степени удовлетворения потребности в дополнительной единице данного блага) она уменьшается. Мы с Вами не будем смотреть данный ролик пятый и тем более сотый раз, даже если его посмотрели миллионы. Но даже если мы смотрим его повторно, как правило, с каждым разом он становится для нас все менее интересен. Предельная полезность для нас, как отдельных пользователей, с каждым новым просмотром снижается, а не растет.