– Радуга, это я, Морфей. Всё хорошо, не показывай страха и не поворачивайся спиной к нему.

Подходил ближе. Она повернула голову в мою сторону с широко открытыми от жуткого страха глазами и только лишь мычала, боясь проронить слово.

– Иди, иди не спеша ко мне на встречу, без резких движений, не бойся. Спиной двигайся ко мне, – повторил я.

Мы приближались друг к другу. Медведь в это время лакал воду и тяжелым медленным шагом, под которым расходились камни, направлялся к нам. Чувства были смешанными: тело трепетало, счастье затмевало опасность. Лишь единственная мысль: спасти ее во что бы то ни стало. Вот мы и встретились. Обнял ее сзади. Бежать бессмысленно.

– Спаси меня, – тихой дрожью прошептала она мне на ухо, чуть запрокинув голову на плечо.

Хищник уже находился в десяти метрах от нас.

– Медленно перебирайся ко мне за спину и не показывай страх. Медведь всё чувствует.

Выполнив мои рекомендации, она змеевидной гибкостью оказалась сзади и охватила меня крепкими объятиями. Было приятно, но, пожалуй, не сейчас.

– Нет-нет, отпусти, отходи медленно от меня. Вон, за тот куст. Я постараюсь всё уладить, а у тебя будет время бежать… –проговорил я нервозно, переживая за нее.

Ее щека прижалась к моему правому плечу. Она не желала разжимать руки, а опасность приближалась. Когда расстояние сократилось до сжатия всех органов, тут же отпустило, так как я узнал эту косолапую. Это была своя, знакомая медведица. Говорить ли Радуге об этом? – думал я. Или сыграть героя, до конца? Показать, как я легко и бесстрашно укрощаю зверя? Но, всё же, сложно предсказать последствия. Нет, пожалуй, не время импровизаций и игр. Лучше успокоить.

– Он нас не тронет, Радуга. Точнее, она. Мы знакомы. Видишь шрам на боку и откусанное ухо? Бывало, подкармливал ее, когда она подходила к моей избушке. Я ее прозвал “Ягодкой”, так как всегда угощал ими. Она уважала границы моего небольшого забора.

Медведица подошла вплотную: начала обнюхивать меня с головы до ног. Мокрый нос касался моей кожи. Чувствовал запах ее пасти. Радуга впилась в меня ногтями. Плечо вибрировало от ее сдавленного визга. И я обратился:

– Ягодка, все свои, свои.

Медведица внезапно встала на задние лапы, мотая из стороны в сторону открытую пасть приветственным рыком. Она узнала меня. Всё в порядке. Раздался выстрел из ружья, еще один и еще. Сломленная Ягодка, падает перед нашими ногами… Трогательные медвежьи глаза слезились, она еще дышала. Лежа на боку, истекала кровью. Вопросительный взгляд угасал, медленно моргая прощальными глазами. Появился охотник, тот самый – похититель икон.

– Сынок, ты что здесь делаешь, без ружья, а? Считай, я тебе жизнь спас и себе трофей приобрел. Удачный денёк, Ёк макарек, – сказал охотник в параллель с лаем своих собак. И видя, что его жертва еще жива, – холоднокровно всадил очередную пулю.

– Долой мучения, да здравствует покой! – подытожил охотник.

Медвежьи веки закрылись.

– Пойду мужиков позову, надо непременно отметить трофей. Подожди здесь немного, я скоро, – торопливо проговорил он и скрылся за листвой.

Она разжала хрупкие, но сильные руки. Я повернулся к ней. С минуту, без единого слова, вглядывались друг в друга стеклянными влажными глазами. Ситуация молчала безмолвным криком шока. Пробитый затылок разукрасил кровью ее милое светлое лицо. Возможно, это ее смущало. Недолго думая, провел рукой по до сих пор пульсирующему от боли затылку. Тремя окровавленными пальцами скользнул диагональным маршрутом по лицу. Зеркальное отражение Радуги. Так-то лучше. Теперь мы на равных. Со стороны сцена походила на ритуал викингов: жертвоприношение, дабы завоевать расположение богов – царства Асгарда. Глядя друг на друга продолжительное время, подкатывал смех к горлу, как разгрузка после стресса, и мы в голос начали смеяться, нарушив космическую тишину. Немного выпустив гормональный всплеск, Радуга вновь подошла ближе и нежно обняла.