Периферийное зрение дало понять, что на меня смотрят более продолжительно, нежели требуется. Повернулся к ней и сковался. Ее брови сделались коварными, прикусывала нижнюю губу и неотрывно всматривалась. Градус повышался, и складывалось впечатление, что сейчас нападет, побьет либо скажет что-то колкое и неприятное. Я ее боялся. Опустил глаза в ромашки. Хотелось, чтобы скорее эта мучительная тишина была нарушена и всё обошлось. Неужели я сказал что-то не то? И вообще, зачем беспокоиться об этом? Развернись, да и иди в свою избушку. В конце концов, давно уже не ребенок. Но, не выдержав давления, спросил красными щеками:

– Почему так смотришь на меня?

Но девушка продолжала находиться в образе, охватывая взором всё моё существо. Поступью маньяка сокращала расстояние до невозможности дышать.

– Хватит. Мне пора домой.

Она рассмеялась, хватаясь за живот, подаваясь телом вперед и назад.

Чуть успокоившись, завела речь:

– Знаешь, шутки не объясняют, они теряют силу. Их надо чувствовать. По сценарию мы должны были смеяться вместе. Но тебе, думаю, необходимо объяснить. Всегда же есть исключения, правда? Сначала я удивилась твоим познаниям: бездомный знает что-то из священных книг. Ого, подумала я, это здорово! Поднялось настроение, и просто захотелось пошутить. Но, не разделив мой порыв, получилось, пошутила не с тобой, а над тобой. Понимаешь разницу? Ну что ты молчишь? Какой же ты несмазанный механизм. Ладно… забудь и запомни. Тогда объясни, почему ты меняешься в лице, когда называю тебя бездомным? – резко сменила тему, тем самым вновь взбудоражила.

– С чего это? Нисколько не меняюсь. К тому же у меня есть прекрасный дом, здесь неподалеку. Так что я не бездомный, – довольный, заключил я, что дали возможность развеять миф о моем статусе.

– Я имела ввиду душевный дом, а не физический. Улавливаешь? И прекращай дуться без повода и всего остерегаться. Придется научить тебя смеяться и не бояться людей! – сказала она, уходя.

– Куда же ты?

Посмотрела на наручные часы, которых не было, и ответила:

– Уже пора. Бабушка будет переживать. День прожит не зря: спасла сегодня одного человека, так что с чистой совестью могу идти домой – рассказать о хорошем деле.

Остался с щемящим сердцем, отравленный жизнью, в каком-то оцепенении. Не знакомая боль пробиралась иглами с головы до ног. Перехватывало дыхание, ком в горле теснил голос, что не мог ей что-либо сказать, да и, впрочем, не знал что. Дыхание пропало. Отчетливо представил, как она обернулась. Тогда удалось совершить жадный глоток воздуха с ее оставшимся ароматом. Тут же фейерверком разлетелись надо мной тысячи разноцветных осколков: то ли теплых надежд, то ли холодных иллюзий.

Я не мог себя понять. Как моим убеждениям, сложившимся за двадцать три года, так легко вонзили кол, возле которого сосредоточилось всё внимание… А может, это не кол, а стрела, например, Амура? Потеряв ориентиры, не удосужился узнать даже ее имя, и где именно находится бабушкин дом, в котором она гостит летом. Каких-либо построек поблизости не было, разве что в ближайшей деревушке, до которой приличное расстояние. Однако ее туфельки были безупречно чисты, ни пылинки. Не сходится. Идиот. Чувства ругались с разумом. Жар осознания немного опоздал. Девушка была уже на горизонте ромашкового поля. Виднелся лишь ее чарующий, таинственный силуэт, уходящий из моей сегодняшней жизни. Маленькая точка совершила взрыв субъективной вселенной. Не хватало смелости бежать за ней, за источником…

Прождал до самого заката. Силуэт давно уже остыл на горизонте, но разгорался в моей голове. Пора идти домой: живот урчал от пустоты. Навязчивая идея. Нездоровая зацикленность, бред. Как можно быть таким наивным? Я себя не узнавал. Дорога предстояла недолгой. Проходя по полянке, неосознанно срывал по одной ромашке. На выходе с нее был уже целый букет. Пройдя еще небольшое полесье, очутился на другом пустынном и безлюдном поле, где вот-вот залезу в свою привычную скорлупу. Испытывал смешанные импульсы. С одной стороны, вроде ничего значительного не произошло: ну встретил по какой-то случайности человека, который проявил к “бездомному” заботу. Но не давал покоя другой вопрос: почему мои убеждения дали трещину? Что за особенность заставила пошатнуть мой мир? Разум ругался с чувствами. Но так вышло. Что ж, не всё происходит так, как ты этого хочешь.