– Вы хотите вернуть вещь её владельцу?

– Не совсем… я хочу знать… откуда это.

– Что же… должно быть, оставил кто-то из предыдущих постояльцев.

– Кто? – не отставал я, – кто здесь бы до меня?

Я уже ждал, что он ответит – мы не можем давать такие сведения. И это значило полный провал: я уже понял, что говорю с компьютером, который не откроет мне тайны, как бы я его ни просил об этом и сколько бы ни заплатил. На мое счастье управляющий ответил сразу же:

– Сию минуту посмотрю, добрый господин…

Он начал перебирать данные. Я терпеливо ждал, пока он найдет то, что нужно. Тем сильнее было мое разочарование, когда управляющий сказал:

– Прошу прощения… произошла ошибка.

– Что случилось?

– К сожалению… данные стерты.

– То есть?

– Мне очень жаль… вирус уничтожил все данные. Боюсь, я не смогу их восстановить. Клянусь вам, это беспрецедентный случай, у нас такое впервые…

Лучше бы он этого не говорил. Мне сразу стало не по себе, в голове мелькнула шальная мысль, что кто-то нарочно стер данные, чтобы я не узнал про предыдущего постояльца. Я тут же отогнал от себя подозрения – они не отгонялись, вились вокруг меня…

– Мне очень жаль, добрый господин, – признался управляющий, – ничем не могу помочь.

Я уже и сам понял, что он мне ничем не поможет. Однако, когда я вернулся в номер, меня ждало еще одно разочарование – предмета, так изумившего меня, на столике уже не было. Я снова вызвал слугу – он появился не сразу, похоже, побаивался моего гнева.

– Слушаю вас, добрый господин.

– Где… где эта вещь, которая здесь лежала?

– Это не ваша вещь, добрый господин.

– Я знаю, что это не моя вещь, я спрашиваю – где она?

– Я уничтожил её, добрый господин, чтобы она не мешала вам.

Я еле сдержался, чтобы не нахлопать его хорошенько. Но, в конце концов, слуга был ни в чем не виноват, он делал то, что должен был делать.

В отличие от меня. Потому что я должен был выспаться перед завтрашней конференцией. И черта с два я уснул в эту ночь, перебирал данные в памяти, снова и снова вспоминал предмет, который лежал на столике. Предмет, которого не могло быть, предмет – насмешка над здравым смыслом, привет из прошлого, которое я уже забыл.

Из прошлого, которое было так давно, что уже не верится, что все это происходило со мной. Из мира, который я покинул, как казалось мне, навсегда.

И все-таки он был здесь. Этот предмет. Я вспоминал, как мы тайком собирались с парнями на чердаке, пробовали первый раз, как потом умирали и никак не могли умереть, и молили кого-то о смерти, как потом выворачивало наизнанку, и отец обещал губы отрезать, если еще раз увидит, что мы…

Одного раза мне тогда хватило, я в жизни больше не прикасался к сигаретам.

К сигаретам…

Да.

Здесь, в номере маленькой гостиницы на краю вселенной – на столике лежала сигарета.

Которую мог оставить только человек.

А это могло означать только одно, то, о чем я больше всего мечтал, и то, чего я больше всего боялся.

Я был не единственным выжившим представителем своего рода.

Кранихиды

Иглобрюхие

Кальмары…

Я смотрел на список, который расширялся все больше. У меня хватило ума вычеркнуть из этого списка иглобрюхих и кальмаров, все-таки они были не рыбы.

Да, наверное, надо было начать с сигареты.

Или с Элен.

Хотя нет, с Элен мне не хочется ни начинать, ни ею заканчивать. Элен – это мое, личное, принадлежащее только мне.

Так что с Элен я не начинаю.

Но нужно же, черт возьми, с чего-то начать.

Или, например, вот так:

После того, как мир покинули его последние жильцы, мир оказался предоставлен сам себе. Он пытался было бежать за уехавшими хозяевами по космосу, держа нос по горячему пахучему следу – но вскоре потерял след. Мир вернулся назад, задрал морду в небо и протяжно завыл – но никто не откликнулся на его зов.