– Владик, – обратилась ко мне Ирина Владимировна. – Когда твою фамилию называет учитель, надо вставать и говорить: «Я».

Покраснев, я быстро открыл крышку парты, вскочил и выпалил:

– Я!

Ирина Владимировна внимательно посмотрела, стараясь запомнить мое лицо, и, уткнувшись в журнал, спокойно сказала:

– Садись, Владик.

– Барсуков Гена, – продолжила она проверять присутствующих по школьному журналу.

На втором уроке учительница учила нас писать карандашом палочки в косо разлинованной тетради. Высунув язык, я старательно выводил их карандашом, но пальцы почему-то плохо слушались, и палочки выходили неровными хуже, чем в окуневской школе.

В конце урока Ирина Владимировна подошла к каждому и написала красными чернилами домашнее задание.

– Дети, – обратилась она. – Я написала вам прямые палочки с наклоном вправо и влево. Каждую отмеченную мною строчку надо повторить дома три раза. – А теперь можете идти на перемену.

Раздался звонок, и мы, стараясь быть степенными, без крика и шума, стали покидать класс. Оказавшись в большом длинном зале для перемен, сбились в кучку возле своих классных дверей, стараясь держаться вместе. Дело в том, что обучение мальчиков и девочек в школах в то время было раздельным. По этой причине на переменах царила некая запорожская вольница. Ученики старших классов носились по залу, не обращая никакого внимания на тех, кто стоит у них на пути. Некоторые налетали друг на друга, а то – и на преподавателя. Выслушав от него порцию нравоучений и извинившись, бежали дальше.

Нашу стайку первоклашек такие «болиды» могли разнести по углам – дай им только волю! Но на первых порах за нами присматривали дежурные преподаватели. И то кое-кому из первоклассников доставалось, если зазевавшийся новичок не успевал прижаться к стене.

– Эй, вы, первоклашки! – неожиданно орал, несущийся в нашу сторону какой-нибудь подросток. – Разойдись!

И со всего размаха врезался руками в стенку, чтобы не придавить кого-нибудь из нас.

Урок изучения первых букв Букваря для меня показался не очень интересным. Их я уже проходил в Окунево, и всё время рвался вперёд, посмотреть страницы и картинки, которые ожидали нас дальше. С грустью отметил, что до них ещё далековато. Я так засмотрелся, что не услышал слова Ирины Владимировны.

– А дальше продолжит чтение Белов – сказала она.

Я стал лихорадочно листать назад страницы Букваря, чтобы найти нужное место, но это оказалось непросто!

– Ма-ма,.. ма-ма! – прошептал мне, сидевший рядом сосед по парте.

– Мама мыла раму, – скороговоркой ответил я, хорошо помня по окуневским урокам эту въевшуюся каждому бывшему первоклашке фразу.

– Ты где это вычитал, Белов?

– В Окунево, – честно признался я.

– А, так ты уже умеешь читать, Владик? – догадалась Ирина Владимировна. – Это хорошо, но, если не будешь следить за нашим чтением, я поставлю тебе в следующий раз двойку. Садись и открой Букварь на первой странице.

Я с огорчением плюхнулся на сидение парты и нечаянно громко хлопнул её откидной крышкой.

– Ну-ка, пожалуйста, встань, Белов, ещё раз.

Ничего не понимая, я поднялся.

– Ребята, – обратилась уже ко всему классу учительница, – вставать и садиться, находясь за партой нужно тихо и не хлопать крышкой. Сейчас Белов покажет нам, как это надо делать. Стараясь изо всех сил, я сел на скамью, не издав ни звука.

– Вот и молодец! Все поняли, как надо вести себя на уроке?

– Да-а, – вразнобой проблеяла малышня.

– А теперь можете идти домой. До свиданья!

– До свиданья! – более дружным хором ответил класс.