– Наш друг Генри присутствует здесь с нами лишь как свидетель. Весь опыт я проведу один, – объявил Целльнер, укоризненно глядя на потупившего взор приятеля-медиума. Толпа неодобрительно забормотала, затопталась, но быстро вернулась в прежнее состояние сосредоточенного наблюдения.

Перед тем как дать профессору Целльнеру принесенную верёвку доктор Леманн сперва передал ее по кругу, дабы каждый желающий мог самолично удостовериться в ее целостности и отсутствию каких-либо изъянов или скрытностей. На концах веревки были поставлены сургучные печати с незамысловатыми орнаментом, которые доктор Леманн сделал пуговицей от своего пиджака.

– Что-ж, я обещал завязать на веревке узлы, – сказал Целльнер, держа ее в руках.

Толпа закивал.

– Без помощи рук, хочу заметить, – мистер Чендайзер провел кончиком пальца по пижонским усикам и пыхнул трубкой.

Толпа вновь отозвалась киванием голов.

– Да, без помощи рук. Я только буду держать веревку за концы, но завязывать не буду. Она завяжется сама.

Из отдаленного угла, где сидел мистер Слэйд раздалось недовольное покашливание. Профессор астрофизики и гости повернулись и увидели, как он нетерпеливо елозит на стуле. Пришедшим джентльменам стало понятно, что гастролирующему медиуму очень не хочется присутствовать при этом сеансе. Вообще этот мистер с пышными усами вел себя сегодня как-то странно.

– Значит сама? – ещё раз спросил доктор Леманн у мистера Целльнера.

– Сама.

– Ну, наверно, все-таки не сама, – проводя ладонью по окладистой бороде доктор психологии не скрывал скептической улыбки, – а с помощью духов?

– Да, если хотите.

– Скажите, мистер, а вы раньше это уже делали? – выкрикнул кто-то из присутствующих.

Целльнер сжал губы и еще раз покосился на Слэйда.

– Нет, – признался он и толпа загомонила, – Но я уверен, что все получиться. Должно получиться! – Он попросил небольшую коробочку, которую принес с собой и оставил у Слейда. Коробка была из толстого картона, оклеенная черной бумагой Из коробки профессор достал отрезок черной ткани. – Если хотите, осмотрите, – предложил он ротозеям, – Что-бы вы знали – коробка из-под настенных часов.

Коробка была обыкновенной, без всяких хитростей. Ткань тоже. Целльнер положил в эту коробку принесенный доктором Леманном шнурок, но так, что концы с печатями остались снаружи. Закрыв коробку, он взял веревку за концы двумя руками.

– Кто-нибудь наройте коробку тканью, – потребовал он и один из сидящих напротив (работник сцены из неподалеку стоящего театра) выполнил его приказание. Его толстые пальцы как можно осторожнее накрыли коробку и даже разгладили складочку. Целльнер закрыл глаза и сосредоточился. Началось томительное ожидание. Народ боялся оторвать взгляды от странноватого профессора из Лейпцига, все молча терпели, не решаясь нарушить общее будто церковное молчание. Шли минуты. Целльнер оставался недвижим, кто-то из толпы хотел отбросить какую-то шуточку, но его затрещиной оборвали на полуслове. Три минуты.

Пятая минута…

По топе стали проходить небольшие волны бормотания.

Десять… Некоторые отошли и взяли кружки пива.

Пятнадцать минут…

У Джереми Чендайзера вдруг заколыхался дымок, шедший из его трубки, как если бы было колебание воздуха. Но откуда оно могло взяться, если никто не шевелиться? Факт, в общем-то, ни о чем не говорящий, однако гость погасил трубку. Ему, почему-то, расхотелось курить.

– Все, – произнес профессор астрофизики Лейпцигского университета, – ткань можно убрать.

Тот-же самый работник театральной сцены теми же толстыми пальцами снял ткань и осторожно открыл коробку. Целльнер поднял веревку так, чтобы ее было видно всем. Даже Слэйд приподнялся со стула и подошел к компании.