В тот день Семёновне исполнилось пятьдесят семь лет. Получился настоящий день рождения, хоть и пришла к ней лишь Наташа, соседка и по совместительству единственная её подруга, живущая этажом выше, с которой они были знакомы с момента заселения в свои квартиры. И теперь, после ухода гостьи, именинница опять осталась в одиночестве.

Семёновна и Наташа обе были незамужними.

Семёновна – среднего роста, худощавая, с русыми прямыми волосами, которые распадались на почти прямой пробор. После сорока, когда увидела у себя седые волосы, купила хну и методом проб и ошибок подобрала почти свой природный цвет. В парикмахерскую ходила примерно раз в четыре месяца, просила подрезать волосы на четыре-пять сантиметров. После стрижки два месяца носила волосы распущенными, а потом убирала в хвост до следующей стрижки.

Наташа – женщина высокая, очень худая и узкоплечая, стриглась коротко, никогда волосы не подкрашивала. От природы она была брюнеткой. Слева седых волос было гораздо больше, чем справа. Поэтому издалека вообще казалось, что у неё на голове клоунский парик. Складывалось впечатление, что в зеркало Наташа заглядывала крайне редко.

Впервые за много лет они посидели за столом, выпили вина и разговорились. И именно после такого доверительного общения Семёновна, вдруг увидев себя со стороны, совсем раскисла.

Стол, застеленный клеенчатой скатертью в мелкий серо-голубой цветочек и заставленный полупустыми тарелками, убирать женщина не торопилась, да и спешить ей было некуда.

На работе её сократили, а пенсия получилась, мягко говоря, небольшая. Все места, не требующие квалификации, были заняты. И теперь, не находя себе применения, Семёновна старалась понять, как же так промчались молодые годы. А может, это всё сон, и вот сейчас она проснётся и пойдет с мамой копать картошку, – как-то не по-взрослому думалось ей, – и не будет никаких своих забот?

Недавно Семёновна устроилась курьером в одну фирму, взяли её неофициально, и даже что-то заплатили. Однако работать там она не смогла из-за огромного количества поездок. В общественном транспорте она чувствовала себя потерявшимся в лесу ребёнком.

Устраиваться снова в детский сад она категорически не хотела.

Для работы контролёром в транспорте была необходима строгость, бойкость, подозрительность и непримиримость, а она была робкой, доверчивой и имела слишком мягкий характер.

Работа кассиром требовала повышенного внимания при обращении с деньгами, за которые необходимо нести ответственность, а это её просто пугало.

Всё, что ей предлагали на бирже труда в течение нескольких месяцев, её не устраивало. Два раза она уже отказалась. Ещё один отказ – и её снимут с учёта.

Также думала Семёновна о том, что, кроме Серёжи, не было у неё ни одного мужчины. Счастья не получилось, а жизни уже почти не осталось. Сидела она и ныла душой, жалея себя, бедную, одинокую, никому не нужную.

В эту однокомнатную квартиру они с Сергеем въехали, когда им было по двадцать шесть лет, они были молоды. Тогда они и стали москвичами.

А когда-то давно, порой ей даже казалось, что не с ней это происходило, Семёновна, проучившись два года в педагогическом училище в тогдашнем Ленинграде по специальности «дошкольное воспитание», перевелась на заочное отделение, чтобы помочь матери, и, вернувшись в свою деревню, устроилась в детский сад в ближайшем посёлке работать нянечкой, а после окончания училища – стала воспитательницей. По молодости, учебу не продолжила. Некому было подсказать, что надо получить высшее образование. Учеба казалась деревенской девушке потерей времени, однако читать книги ей нравилось с детства. Сергей же приехал в поселок, где работала Семёновна, после службы в армии, и устроился электриком в тот же садик. Встречаясь на работе каждый день, они присмотрелись друг к другу, через несколько лет справили свадьбу, и вскоре после женитьбы уехали покорять столицу.