– Да, хорошо бы мне такие волосы, как у Никиты, и чтобы такой же пробор, ээх… – вздохнул Лёва, – какую чушь она несла про желания. Если бы это и вправду было возможно.

Он зашёл в «Шоколадницу» в Камергерском, сел за столик. Заказал ланч и пошёл в туалет. Когда мыл руки, взглянув в зеркало, вздрогнул: на него смотрел он, но не лысеющий, а с густыми рыжими волосами, в точности как у Никиты, с таким же небрежным пробором направо.

– И что? Это не сон? Ирена Михайловна мне не привиделась, и что я захотел, тут же сбылось? Чушь собачья. Зачем это мне? – говорил он, снова намыливая руки и снова смывая.

– Нет. Пусть будет моя лысеющая голова, как было раньше.

Вымыв руки, он снова взглянул в зеркало: на него смотрел он сам, обычный лысеющий Лёва, каким он и был всегда.

– Что, у меня галлюцинации? Ведь этого не может быть. Ну и денёк. Всем денькам денёк.

Выйдя из туалета, Лёва направился к своему столику. Ему принесли ланч и чайник с чаем. Он налил в чашку и выпил большими глотками, не отрываясь. Потом стал быстро есть, не замечая вкуса, вспоминая странную встречу.

– Что она там говорила перед тем, как исчезнуть? – пробегали мысли.

И ясно услышал молодой и очень приятный голос странно одетой и показавшейся ему совершенно растерянной женщины:

– Лёва, вы очень добрый и хороший. И за то, что не отмахнулись, проявили внимание бескорыстное к нуждающейся в чуткости, вам – вот что. Всё, что ни пожелаете, сразу же исполнится. И желаний можно будет загадывать сколько угодно. Но если исполненное желание назад вернуть захотите, то оно вернётся, и тогда… останется всего одно желание.

– Пусть Инга меня полюбит… Нет. Не может быть. Нет. Что же я за сволочь такая? Никита умирает, а я… просто скотина и всё. Пусть будет здоров Никита! Если это и правда исполнение желаний. Должна же быть справедливость.

Пришло уведомление в Whatsapp от Инги. Он его открыл:

– Лёва. Знаю, что ты занят, но больше молчать не могу. Решила тебе признаться. Я тебя люблю. Только не надо мне сейчас отвечать. Встретимся после того, как вернусь, уехала в Екатеринбург, у мамы – юбилей. Тебе отправляю сообщение и выключаю мобильный, я в самолете, мы уже на взлётной полосе. Да. Вот так. Я тебя люблю. Хочу, чтобы ты это знал. Прошу, не отвечай мне, в любом случае, если ты меня не любишь, я всё равно тебя буду любить всегда. Встретимся в семь часов вечера через неделю в нашем кафе на Гоголевском бульваре, где мы всегда обедали втроём, ты, я и Никита.

Лёва не знал, что ему чувствовать. Это было какое-то межсостояние. Доедать не хотелось, он выпил ещё чая, расплатился, оделся и вышел на улицу. На автомате пришёл в офис, спокойно доложил о результатах встречи и ушёл, не дожидаясь конца рабочего дня, сказав, что поехал к клиенту.

Неделя пролетела, работы было столько, что Лёва не знал, за что хвататься. Проблемные дела все скидывали на него, зная, что он вытянет даже самое гиблое. Выиграв два дела и занимаясь третьим, он и не заметил, как настал тот самый день, о котором говорила его любимая.

Когда он выходил из офиса, то в дверях встретился с Никитой. Тот был красив и весел.

– Тебя отпустили из больницы? Что ты тут делаешь?

– Старик, уезжаю сегодня в ночь. И когда мы увидимся, не знаю, зашел попрощаться.

– Поясни. Я не…

– Знаешь, в тот день, спустя какое-то время после твоего ухода ко мне пришли врачи, что меня обследовали, и сказали, что произошла какая-то нелепая невероятная ошибка, и я совершенно здоров. Так меня ошарашили, тебе звонить не стал, решил отложить на неделю. Кто их знает, вдруг опять ошибка. Меня выписали три дня назад. И на службе, конечно, сразу же – командировка. Сам понимаешь, что за работа у меня. Перед отъездом хотел тебя увидеть и узнать у тебя одну вещь. С Ингой объяснился?