– Нравлюсь? – выдавливаю обречённо.
– Да. Хороша. Лина, не бойся меня, – кивает, ища моего взгляда.
Он хорош собой, хоть и немолод. Слегка потрепанный мужичок. Сколько ему? Тридцатник точно есть…
– Не бойся, детка, я тебя не трону, – язвительно добавляю я, отступая к окну.
Кажется, в лучах уходящего солнца его можно разглядеть получше. Кожа плотная, гладкая, без изъянов, аккуратная щетина, глаза карие, тигриные, в опушке длинных, черных ресниц, на лбу змеится напряженная складка, губы… Очерченные, полноватые… В ямке на шее бьется пульс. Он волнуется тоже… Пытается держаться, но выходит откровенно плохо…
– Трону. В свое время, – твердо произносит он. – Я тебе понравлюсь, вот увидишь. Давай пообщаемся, сходим куда-то и…
– Марк, я люблю другого человека. Я с ним приехала, понимаешь? Мы никогда не будем вместе.
– Ангела не сломать, да? – вздыхает он. – Лина, твой отец пока не может объяснить тебе, что происходит, но… Ты будешь моей женой.
– Не буду!
– Будешь, милая. По-хорошему или по-плохому, но… Я бы сказал, что мне жаль, но не могу, – улыбается он, подойдя ближе.
– Зачем это тебе? Ну, ладно, папа…
– У меня есть на то свои причины.
– И ты готов вот так…
– Ради свободы и не такое пойдешь, но… Будь спокойна – трогать я тебя не буду.
– То есть у нас будет фиктивный брак?
– Да.
– И я могу вести привычную жизнь?
– Мы не обсуждали это с твоим отцом. Думаю, сейчас самое время позвать его.
Глава 5.
Марк.
Ее родители жили в дачном посёлке Снегири. Отец всю жизнь пил и избивал их с матерью. Все, о чем Элька мечтала – вырваться оттуда…
После их смерти Эля продала деревенский домик. Какая-то сука навела на нее местных алкашей. Ее избили, обокрали и выбросили на полном ходу из автобуса…
В те времена я патрулировал район. Наверное, многие так начинали? Бегали за оборванцами, выслушивали жалобы теток на мужей, ловили воришек в продуктовых…
Я домой возвращался. Пробил колесо и остановился на развилке. Луч фонарика выделил из темноты окровавленный силуэт…
Я нашел ее в канаве…
Элька не сразу моей стала… Успела замуж сходить, развестись. Крутилась с местными авторитетами, пока их главаря не посадили…
До недавнего времени я думал, что ничего лучшего мне не светит… Да и чем она плоха? Хорошая баба, правильная, хоть и битая судьбой…
На груди до сих пор саднят оставленные ею царапины.
«Не верю, Марк… Ты мой только, понял? Не шути так… Ты мой…».
«Я женюсь, Эль. Так надо… Иначе сяду и надолго».
«Я не отдам тебя какой-то девке. Кто она? Я ее знаю?».
«Нет. Но ты не посмеешь навредить ей, поняла? Иначе…».
Прикрываю глаза, а в памяти ее лицо всплывает – искаженное отчаянием. Губы – красные, припухшие от того, что я минуту назад трахал ее рот…
Грязным себя чувствую. Недостойным этой чистенькой девочки с поджатыми губами. Замуж она не хочет. Брезгует.
Не трону я эту сучку… Мою будущую жену.
– Ты серьезно? Думаешь, папа разрешит нам?
Ни хрена он не разрешит. Прокурор слишком умен и хитер, чтобы пачкать свою репутацию слухами о недостойном поведении зятя или дочери. Но я взмахиваю ладонью и легонько касаюсь ее плеча. Да, мол, так и будет…
Такая эта Лина тоненькая… Ее шейку я могу сломать одной рукой…
Глазищи огромные, зеленые, как трава в их дворе, кожа тонкая, с веснушками на носу. В ноздри вбивается ее запах – жасмина и меда…
Она брезгливо отдергивает плечо и возмущенно распахивает глаза.
– Что ты себе позволяешь? Ты никто мне, ясно?
Да мыл я руки, мыл… Даже маникюр в обед сделал. И рубашку новую купил, чтобы ты не считала меня грязью под ногтями. Я простой майор, тебе не ровня… Но, почему-то, Викулин доверяет мне твою судьбу.