Он медленно вытащил свои руки из моих ладоней и поднялся.
— Саш, Голубь женат. Не могу поверить, что тебе и на это плевать.
— Нет, этого не может быть. Ты что-то путаешь, — уверенно опровергла я, продолжая улыбаться. Но его слова словно камнем с размаху больно ударили по грудной клетке.
— Саш. Голубь. Женат. – Чеканя каждое слово, повторил Костя. – Странно, что ты до сих пор об этом не знаешь, учитывая, насколько вы... близки, — в его тоне послышались плохо скрываемые нотки неприязни.
Из меня будто выкачали воздух. Словно уменьшившись в размере, я сидела, затаив дыхание, пристально смотря на Линькова. И продолжала улыбаться. Улыбка прилипла к лицу, хотя в глазах предательски щипало.
— Нет, Кость, он не может быть женат. Он же… — осеклась, силясь подобрать нужное слово. – Он же со мной… Мы вместе. У нас роман!
— Спроси у него сама, если не веришь.
Достав смятую пачку сигарет из заднего кармана потертых джинс и лавируя между рабочими столами коллег, он вышел из офиса, а я осталась сидеть на том же месте, смотря на захлопнутую им дверь из матового стекла.
Марат женат.
Как-то сами собой все кусочки пазла встали на свои места. Это же так очевидно! Он женат! Почему, почему я не догадалась об этом раньше? Почему? Как можно быть настолько слепой?!
Вот так бывает, раз! – с глаз будто падают шоры, и ты начинаешь видеть мир таким, какой он есть на самом деле. Его скрытность, звонки "по работе" шепотом в соседней комнате, его желание ночевать только у себя дома...
Резко поднявшись, уронила сумку. Красная коробка выпала и раскрылась: одна запонка, сверкнув бриллиантом, закатилась под стол. Мне хотелось растоптать эту коробку, разбить стекляшки и выкинуть все к чертям собачьим в мусорное ведро, отправив туда же следом свою душу, покалеченную очередным ударом. Но вместо этого я встала на колени, нашла потерянную запонку и, смахнув пылинку, любовно отправила подарок на своё законное место.
Девять утра. Голубь уже пришел.
— Марат Игнатович, можно? – заглянув в кабинет без стука и приветствия, спросила я.
Гладко выбритый, с аккуратно зачесанными волосами, он сидел во главе своего рабочего стола и явно удивился, увидев меня в такой ранний час.
— Подождите за дверью, я занят, — официальным тоном отчеканил он и перевел взгляд на толстого лысеющего мужчину в сером костюме, сидящего по правую руку.
— Простите, но это очень срочно.
Неслыханная дерзость. Толстяк оторвался от бумаг и поднял на меня заплывшие глазки, пристально разглядывая поверх дорогих очков в тонкой золотой оправе.
— Рыжова, ты совсем с ума сошла? – услышала шипение Светочки и почувствовала, как меня буквально затаскивают в приемную за рукав платья. – Извините, — заглянув в кабинет, быстро буркнула Мадам и захлопнула дверь.
В руках она держала бумажный стакан кофе, горячие капли которого звонко стучали, отскакивая от ее стильных лодочек.
– Ай, все из-за тебя! – поставив стакан на стол, она принялась дуть на обожженную руку. — Совсем умом тронулась, у Марата Игнатовича важный посетитель!
— Когда он освободится?
Я не испытывала ни малейшего угрызения совести по поводу ее травм. Более того – поделом!
— А я откуда знаю? И впредь, для особенно недалёких: если меня нет на месте, заходить сюда нельзя! Теперь я его секретарша, все вопросы к начальству – строго через меня!
— Да пошла ты, — бросила я и, не оборачиваясь, вышла из приемной в холл бизнес-центра.
— Чокнутая. Деревенщина! – услышала вслед.
Да и плевать, что там кудахчет эта пергидрольная истеричка, мне нужно увидеть Марата. Сейчас!
Смахнув с кожаного дивана оставленный кем-то каталог, я, сжимая в руках красную коробочку, принялась терпеливо ждать у дверей кабинета.