– (плохой нем.) Извиняйте, но в столовой мы встретил два женщин из Украина. Они здесь жил неделю.

– (нем.) Ах, так! Тогда они поедут с вами. У вас есть предпочтения, в какое место вы бы хотели поехать в хайм?

– Если мы обязательно ехать, тогда, пожалуйста, в Хайдельберг. Там жить наши родственник.

– (нем.) Ага, родственник в Хайдельберге…

Начальница подошла к карте, прижала большой палец к кружочку «Карлсруэ», а указательный – к кружочку севернее, Фима разглядел, что к Хайдельбергу. Потом как циркулем провела указательный по окружности вокруг точки Карлсруэ и почти на противоположном конце диаметра описанной дуги, с выражением удовлетворения на лице, уперлась в еще один кружок.

– (нем.) Здесь мы хайм закрываем, – пробормотала она себе под нос. Потом с сожалением отвела указательный палец немного назад.

– (нем.) Вы поедете сюда.

++

Через полтора часа микроавтобус, в котором ехали довольная Маша с ошарашенными родителями и, напротив них, Роза и Жанна, выехал на автобан.

– Ну шо, Фимочка, – презрительно морща нос сказала Роза, – спортил нам жизнь? Нам еще недилю надо было в лагере пожить, квартиры посмотреть. Как говорят, не делай людЯм добро, не будешь йисты дермо.

– Ну, мама! Причем тут Фима? – заступилась за него Жанна.

– Причем? Был бы ни при чем, не глядел бы щас так внимательно в окошко.

– Ну, простите. Я же не знал, что на вас ссылаться нельзя, – виновато посмотрел на Розу Фима.

– Простите… Це вже больше по-людски. Э-э-х, – вздохнула Роза и тоже стала смотреть в окно.

Но долго молчать она, видимо, не могла. Поэтому всю дальнейшую дорогу Фима слушал историю выезда Розы и Жанны из Украины в автобусе через границу, про украинскую, польскую и немецкую таможни, про прошлые и будущие планы Розы насчет Жанночки, и голова у него к концу поездки шла кругом. Но прерывать Розу ему было неловко – ведь он и правда поломал этим незлым людям намеченное. Катя историей Розы не интересовалась, иногда подремывала, изредка «играла» с Машей в ее куклы, а в остальное время с удовольствием смотрела в окно на просыпающуюся после зимы природу. Но в какой-то момент, поймав паузу, она обратилась к Розе:

– Скажите, немки все такие злые?

– Та не, разные, как везде. А у Хильды работа такая. В этот лагерь же сброд со всего мира стекается, половину сразу можно в тюрму. Вот и злая.

++

Микроавтобус остановился у трехэтажного дома. Водитель зашел внутрь, а прибывшие начали выгружать чемоданы и сумки. Из дверей показались водитель и какой-то мужчина, как потом выяснилось – хаусмайстер, это должность типа управдома плюс слесаря. За ними выскочили несколько детей. Маша оживилась, но сделала вид, что ей все равно. Из пары окон высунулись и стали смотреть на событие какие-то любопытные.

– Willkommen. Kommen sie mit. / Добро пожаловать. Идите со мной, – сказал хаусмайстер, и все потащились с вещами внутрь хайма.

Хаусмайстер жестом показал Розе, и Жанне остаться в фойе в фойе, а Фиме и – Кате – подниматься за ним по лестнице. Стесняющуюся любопытных местных детей Машу Роза посадила рядом с собой на чемоданы.

– Können sie Deutsch? / Вы говорите по-немецки? – дружелюбно спросил хаусмайстер.

Уж это-то фразу Фима знал хорошо.

– Ja, – ответил он и, помолчав, честно добавил, – Ein bisschen. / Да. Немного.

Навстречу прошли несколько человек, еще кто-то выглянул из дверей. Одной из выглянувших женщин хаусмайстер помахал рукой.

– Hallo, Tanja. Kannst du mir helfen? Den neuen Gästen das Heim zu zeigen? Komm mit. / Можешь мне помочь? Показать общежитие новым гостям? Пошли.

– Natürlich. Ich komme gleich. / Конечно. Сейчас приду, – отозвалась Таня.