– Ты правильная. И ты за спокойствие каждого человека из этого списка. Никому не будет лучше вместе. Пройденный этап, все. Пусть приезжает завтра, поговорим, но за тебя буду горой стоять.

И, кажется, мои слова и правда немного успокаивают Дианку. Совсем немного, но даже это уже победа. Вспыльчивая, эмоциональная! Все время говорит, что это потому, что она Овен. Прикрывается этим, вообще не стесняясь.

Дальше едем в тишине, каждый думает о своем. День хороший был сегодня, завтра сложный, очевидно. Дианка теперь боится, что Ира ее заберет. А я думаю о том, какие правильные слова подобрать, чтобы отстоять ее. Повоюем, короче. Но без боя не сдадимся.

Утром по привычке встаю за семь минут до будильника. Дианка еще спит в гостиной, и я иду в душ, чтобы потом не мешать друг другу. Сегодня у всех подъем ранний. Мама же приезжает, м-да…

Мышка долго не могла уснуть, делилась переживаниями, в итоге отрубилась, сидя в кресле. Как мелкую, ее переносил потом на диван, чтобы не будить. Когда вырасти вообще успела? Вроде только вчера по дому бегала и заколки мне на волосы цепляла.

Из душа – на кухню. У меня тут продуктов теперь хоть отбавляй, весь «Феникс» накормить можно, поэтому я своими кривоватыми к готовке руками делаю кофе и бутерброды. Мышка любит горячие, поэтому ставлю их в духовку и иду будить дочь. Она спит как сурок, танком не поднять. А поднять надо! Если бы не приезд родительницы – не трогал бы ее, спала бы себе на здоровье. А так…

– Доброе утро, страна, – захожу в комнату и открываю шторы, впуская солнечный свет, а затем и окна, проветривая комнату. – Рота, подъем! – говорю уже чуть громче, потому что со стороны спального места вообще ноль реакции.

– Да ну па-а-а-ап, – фыркает Мышка и прячется под одеяло с головой.

– Не папкай мне тут, вставать пора! Я оборону сам держать буду? – посмеиваюсь и стягиваю с нее одеяло. Шутливо боремся за кусок ткани, но в итоге Дианка сдается и сворачивается калачиком на диване уже без него.

– Вы, Виктор Палыч, абсолютный тиран! – бормочет сонно. – Как тебя твой «Феникс» терпит только?

– У них выбора нет, – хмыкаю, – как, собственно, и у тебя. Вставай! Маман твоя приедет сейчас, у нас мало времени на убеждение ее в том, что тебе надо остаться тут.

– Почему мало? – зевает она.

– Я завтра на выезд на четыре дня, Мышка, – напоминаю.

И тут случается чудо. Дочь вскакивает на ноги мигом, словно ее ударило током! Глаза открывает, ртом как рыбка воздух хватает, вспоминает, когда я говорил об этом. А я говорил!

– Блин, па! – выдает коротко и сбегает в ванную.

И, конечно, по закону подлости именно в эту секунду раздается трель дверного звонка. Да чтоб тебя, ну…

Честно признаться, открывать нет желания. Но это как минимум невежливо. А мы с Мышкой вежливые. Поэтому плетусь в прихожую, по дороге чуть не убившись о Марфу, которая внезапно откуда-то прыгнула под ноги.

С появлением Дианки я ее не вижу почти! Дочь ее кормит, гладит, и кошка нервы мне не треплет.

– Ну ты-то тоже не забудь про гостеприимство, ладно? – напоминаю ей и открываю дверь.

Ирина. Стоит. Красивая, как и всегда – с иголочки. Двадцать лет с ней прожил, а… не ёкает. Совершенно.

Я любил ее вообще? Любил. Иначе не смог бы. Просто количество наших ссор и недопониманий в последние годы убили в нас обоих всю любовь. Мы оба наделали ошибок и дошли до такого состояния, что их совершенно не хочется исправлять.

Год ее не видел, но не скучал. И даже сердце при виде ее не стучит больше ускоренно. В целом там давно заледеневшая шайба, а не сердце. Нечему стучать.

– Ну привет, – говорит она, задирая нос. Нервничает, вижу. А я удивительно спокоен. Наверное, потому что на своей территории.