– Кто тебя рекомендовал? – спросил амбал, нажал на кнопку звонка.

– Костя-Кот. Большой. Из ментовки.

Амбалу тут же открыли.

Мы остановились в просторном затемненном помещении, наполненном мужчинами во фраках и пиджаках, дамами в разноцветных платьях. Под легкую музыку из-под потолка летели блестящие конфетти, ложились под ноги разноцветным снегом, оседали в белых, черных, рыжих женских волосах.

К нам прошмыгнул длинноносый парень с красным галстуком и бейджем, на котором было написано «Велимир». Я его мысленно окрестил Крысом.

Амбал кивнул на меня:

– Мясо привезли.

– От кого?

– Говорит, Кот прислал.

– Какой именно?

– Тот, что мент. Здоровый такой.

Парень закатил глаза к потолку:

– Кот, Кот… Костя, что ли? Костя Жиробас? – Крыс хохотнул, обратился к амбалу: —Жиробас мясом начал торговать! Вот жук, а? Один раз побывал здесь, просрал единственный бой, а все туда же!

– А что с ним не так? – поинтересовался я.

– Говенный боец. Но свой куш с твоих призовых получит. Не ссы, контора платит, не ты. Ладно, давай за мной, – деловито распорядился Крыс, увлекая меня за собой. – У тебя будет пять минут на переодевание. Правила, уверен, знаешь, раз сам пришел…

Лавируя между посетителями, мы прошли мимо, очевидно, ринга в центре зала, где парень в такой же рубашке, с таким же галстуком, как у Крыса, торопливо отмывал пол от крови.

В конце зала Крыс отодвинул зеленую бархатную штору, скрывающую дверь. Впустил меня в комнатушку, пропахшую потом и носками, где бойцы ожидали своего выхода.

Я обернулся, чтобы спросить его о правилах, но дверь перед моим носом захлопнулась.

– Твою мать, – невольно сорвалось с губ.

Я плюхнулся на лавку и принялся стягивать одежду, поглядывая на собравшихся. Восемь человек. У всех, кроме меня, на красной ленте висели номера.

Кого тут только не было, даже алкаш с сизым носом, который едва держался на ногах. Вспомнилось, как похожий тип играл в футбол, и я оставил презрение при себе. Если это бывший чемпион, даже в таком состоянии он уделает двух вон тех моих ровесников, длинных и жилистых. Да и того обрюзгшего дяденьку. Тут был еще один возрастной тощий мужик лет пятидесяти. И четверо мужчин в хорошей форме, им всем около тридцати лет.

Стали понятны слова Шрека о том, что это даже не низшая лига, а свежее мясо, из которого можно попытаться пробиться в профессионалы. Теперь-то я оценил предложение Достоевского, который, впечатленный моей расправой над Длинным, сразу позвал в профессиональные бои. Ну, так-то они, конечно, не профессиональные, никто бойцам официальные призовые не платит, но они ведь живут с этих заработков? Значит, профи.

Я переоделся, зашнуровал убитые кроссовки – те, что пожаловал Достоевский и что не до конца отстирались от цемента, – потом обратился ко всем:

– И че теперь делать?

– В первый раз тут? – оживился сизоносый, глаза его заблестели.

– Ага. Что это у вас за номерки?

– Десять рублей, пацан, и все расскажу как на духу.

– Шли его в жопу, – сварливо сказал обрюзгший дяденька. – Тоже мне нашелся консультант, епта.

– Шучу, шучу, – неразборчиво забормотал сизоносый. – Короче, пацан, тебе тоже должны дать номерок. Потом мы это… выйдем в клетку и, короче, будем тянуть номерки. Вот кому выпадет, тот с тем и бьется. Так всегда. Это первый круг. Потом проигравшего уносят…

– Да что ты парня пугаешь? – проговорил возрастной. – Унесут тебя. Остальные сами уйдут.

Я разглядел у него татуировку на пальцах, но пялиться было неприлично, тем более в его кругах, и я отвел взгляд.

– Сегодня раунд – четыре минуты, – продолжил возрастной, – приз победителю – десять тысяч. Финалисту – пять. Каждому участнику – пятьсот рублей. Жирный день, нормальный. Вчера меньше денег было. Потом начнется второй круг, мусор всякий на этом этапе отсеется. Гости сделают ставки. Победитель получит пять процентов от выигрыша и право участвовать в младшей лиге. Тебе повезло, к концу отбора пришел, нас тут тридцать два человека было…