Только бы не блевануть в такси…

Вместо этого засыпаю… И пробуждаюсь от голоса Марка:

– Полина, приехали!

Открываю глаза. Машина стоит на берегу моря, а впереди возвышается та самая Белая Вилла!

Вылезаю, на ватных, непослушных от долгого сидения ногах, на ровную бетонированную площадку, на которой уже переминается, в нетерпении, Марк.

Осматриваюсь. Море, цвет которого не такой, как в Турции – оно немного зеленоватое, вернее, бирюзовое; площадка, с которой уезжает такси доходит до ажурных ворот, за которыми пышные деревья и кусты, каких я никогда не видывала; за ними возвышается верхний этаж виллы, с красной, черепичной, на вид, крышей… И безоблачное голубое небо, с изливающим зной солнцем…

Мне не хочется никуда идти, хочется стоять и греться под жаркими лучами, но Марк торопит:

– Пойдем, пойдем!

Плетусь следом за ним к воротам, он протягивает руку к звонку, но железные створки разъезжаются.

– Нас ждут! – улыбается Марк, и мы входим во двор…Или как оно у вилл называется.

Широкая дорожка, окруженная с двух сторон пышной декоративной растительностью и цветами, ведет к дому, открывавшемуся во всех красе, но я смотрю не на него.

Нам навстречу идет, улыбаясь, женщина лет тридцати – высокая грудастая блондинка в темных очках, белой майке, и в белых же шортах… Эта одежда подчеркивает коричневый до черноты загар ее обладательницы, и почти не скрывают красивое ухоженное тело. Такие фигуры, как у нее, называют спортивными.

– Привет, милая! – произносит Марк, и кивает на меня – Это моя дочь, Полина.

От этих слов снова крутит желудок – зачем он так? Зачем представляет своей дочерью, если это неправда?

– А это Ольга! – говорит он, показывая на женщину.

Просто Ольга? Жена, или… кто?

Кажется, такое представление задевает и блондинку – ее улыбка увядает. Но появляется снова, когда Марк ее обнимает, и целует.

Смотрю на ладони женщины, поблескивающие кольцами, украшающими пальцы. Эти руки скользят по спине Марка, а затем и ниже. Задерживаются там, и снова возвращаются вверх. А Марк прижимает ее к себе, и, судя по движению рук, тоже не спинку наглаживает!

Ольга коротко и глухо хихикает.

Вот ведь! Без всякого стеснения! И будто год не виделись! Чувствую себя неловко – словно подглядываю. Еще, ощущаю себя лишней.

Опять ревную – он мой, а тискает другую!

Мой кто?

Что за чушь!

Наконец,эти отлипает друг от друга, и ведут меня в дом.

В нем прохладно, просторно и…пусто. Мало мебели. Минимализм это называется! Мне бы присесть…

Еще, хочу на улицу, на солнце.

– Вы в море купаетесь? – спрашиваю я, не глядя ни на кого из хозяев.

Словно у пустого холла спрашиваю.

Отвечает Ольга, мило улыбаясь:

– Это океан! Купаемся, но редко! Чаще в бассейне. Он там!

И машет рукой в сторону огромного распахнутого окна. Да, за ним виднеется голубая водная гладь.

Странно, конечно, живя у моря… у океана… купаться в бассейне.

– Не плавай в океане одна! И не заплывай далеко! – проявляет заботу "папа". Как нелогично – не ходи, но все равно не заплывай.

– Покажи Полине комнату! – продолжает Марк, обращаясь к Ольге, и добавляет – Устал, как собака! Пойду в душ!

И уходит, скрывшись в пустынных глубинах своего дворца, оставив меня на попечение Ольги…

– Мия! – кричит куда-то в сторону блондинка, в холле появляется горничная. Ну а кто она еще? Маленькая, худая, в светло-сером скромном строгом платье, и в фартучке. И черная, почти как негритянка.

Ольга что-то ей приказывает на непонятном мне языке, горничная лопочет в ответ, смотря в пол…

Боже! Что это за язык? Не английский точно!

– Впрочем, я сама отведу девочку! – по-русски говорит хозяйка виллы, и показывает мне на лестницу, ведущую на второй этаж. Плетусь за ней, а за мной топочет Мия.