Марк рассматривает меня – с интересом.

– Вот так! – наконец, произносит он, и сует пистолет за пояс.

Как только оружие исчезает из рук мужчины, страх меня отпускает, а на смену ему приходит беспокойство

– Полицию вызовут! – говорю я.

– Пускай вызывают! – все еще сердито произносит Марк, и показывает на оружие – Это игрушка, пугач! А это, – он обводит взглядом гостиную – мой дом!Что мне полиция?

Уф-ф! Игрушечный пистолет! Значит, Марк не сошел с ума.

– Здравствуй…те, Марк! – запоздало приветствую, заикаясь, ибо не знаю, как к нему обращаться на ты или на вы. И интересуюсь:

– Вы…Ты… зачем приехал?

– На вручение тебе аттестата! Дарья же просила!

– Это было неделю назад! – тихо говорю я.

Марк некоторое время молчит.

– Черт! – наконец произносит он – Перепутал даты! До Дарьи не дозвониться, не уточнить! Кстати, где она?

– В деревню поехала, мать навестить! – объясняю я.

Марк опять молчит, потом направляется к лестнице. Понятно зачем – его спальня… бывшая … на втором этаже.

– Там такой же бардак? По углам гостями нассано? – спрашивает отец, задрав голову, словно пытаясь рассмотреть бардак.

– Не знаю! – честно признаюсь я, и поднимаюсь – сижу как раз на пути Марка. Не хочется, что бы он через меня перешагивал.

Наверное, не встать раньше мне было не только от страха. А от алкоголя. Повело, я отступаю, спотыкаюсь о ступеньку…И падаю на Марка.

Он успевает меня подхватить, со словами – "Осторожно!", и я оказываюсь в его объятиях . На мгновенье, всего лишь на мгновенье, вздыхаю запах – горьковатый, с нотами полыни, моря, и зноя… И ощущаю ладонями крепкие, упругие мышцы на его груди.

И одновременно – Марк меня отпускает, а я от него отшатываюсь. Мы оттолкнулись, словно два противоположных заряда, словно обожглись. Опять молча глядим друг на друга.

– Как же ты напиталась! – усмехается Марк.

– Ничего подобного! – возражаю – Ногу отсидела!

– Понятно! – продолжая ехидно лыбиться, произносит он, и добавляет – Я это… Раз опоздал, то делать нечего! Убедился, что дом не разнесли и не сожгли, и на тебя посмотрел – пора, как говориться…

Меня охватывает отчаяние – только что появившийся Марк опять исчезнет! Не хочу! Не хочу, что бы снова меня бросил!

Дыхание перехватывает, и чувствую, как по по моим щекам потекли слезы. Слышу голос Марка:

– Что такое?

– Я … – произношу со всхлипами. Не знаю, что сказать, что бы он остался… Как сформулировать, что я чувствую!

Тоска и боль за все эти годы вырываются из меня с криком:

– Я никогда не была на твой вилле!

И рыдаю уже взахлеб, словно эта эта вилла единственное, что мне нужно в жизни. Сформулировала…

И от того, что я сказала глупость, от того, что не нашла слов, и все пропало, и Марк сейчас уедет, закрываю лицо руками, плюхаюсь на ступеньку, и тихонько плачу, тоненько подвывая.

Снова слышу тот самый полынный запах…И как вспышка воспоминание о том, что чувствовала несколько минут назад сильные мужские руки, и мускулистая грудь…

Ладони Марка осторожно, почти невесомо, берут меня за запястья, и отнимают их от моего лица.

Сквозь пелену слез нечетко вижу его лицо – близко-близко…Ласковые зеленые глаза с густыми черными ресницами, нос с легкой горбинкой, твердые губы, и четкую линию подбородка.

– Ты чего, Полина? – спрашивает он.

Всхлипываю в ответ.

– Прекрати! – снова говорит Марк – А то нос распухнет, и будешь похожа на поросенка!

Зря он это сказал…Эти слова мне знакомы – так говорил папа, когда я ревела в детстве… Словно игла в сердце кольнула.

Мое отчаяние сменяется злостью. Вырываю руки из ладоней Марка и вскрикиваю:

– Отвали!

Слезы высыхают, но теперь меня потряхивает.