Откуда-то послышался звук, вернувший Эльзу из ее тяжелых раздумий. Рядом с ней стояла кровать новенькой девочки Жени. Накрывшись с головой одеялом, та громко сопела. Эльза придвинулась к ней и строго спросила:

– Ты чего пыхтишь? Еж, что ли?

Ответа не последовало, но пыхтение прекратилось. Эльза легла обратно и уперлась взглядом в потолок. Она пролежала так минут пятнадцать, пока девочка опять не начала сопеть. Эльза заткнула уши и попыталась сосредоточиться на чем-нибудь приятном. Например, завтра они с Игорем отправятся на оригинальную выставку Ван Гога. Последнее время все больше привозили компьютерные копии, а она любила смотреть на хоть и состарившиеся, но живые картины, в которых сквозило прозрение автора. После выставки прямо в фойе музея они угостятся мороженым, правда одной порцией на двоих. А еще сегодня утром Валентина подарила ей табл с полным собранием сочинений Селина, и завтра же вечером она сможет пуститься в невероятные путешествия по страницам любимого писателя.

«Тьфу ты! Все равно слышно сопение этой проклятой девочки!» – Эльза резким движением сорвала одеяло. Из глаз Жени вылился страх.

– Ты чего пыхтишь? Издеваешься?

– Мне холодно, я надыхиваю тепло, – бесцветным голосом ответила девочка.

– Лежи спокойно и не сопи! – прикрикнула на нее Эльза.

Но вскоре из-под натянутого одеяла донесся жалобный скулеж. Эльза опять поднялась.

– Ну, что теперь?

– Ножки ледяные.

– Откинь одеяло.

Эльза придирчиво принюхалась. Не обнаружив ничего, кроме запаха ромашки (видимо, новичка уже отмыли, а вшей вытравили), Эльза залезла к Жене в кровать. Подмяв под себя ее дрожащее тело, Эльза погладила девочку по голове. Вскоре та задышала ровно, ровно и начала пускать сонные пузыри.

Эльзу уже не так пугала черная тень Лукреции Первой, хотя птица продолжала сидеть на карнизе и зловеще таращиться вниз.

Василиса

Окна спальни были включены на ночной режим.

– Лечить надо! Параноик чертов! Спи. Да вычистила все, что смогла! – раздался в кромешной, вязкой темноте голос Василисы. Она надевала хрустящую, как свежий багет, накрахмаленную пижаму.

– А вдруг спросят про мартовскую премию? – не успокаивалась Толстушка.

Василиса нырнула под одеяло, горячее тело любовницы прильнуло к ней.

– Везде люди, а люди совершают ошибки. Найдем сыворотку – отстанут! – благоразумно заметила Василиса.

– Вася, а с детьми что?

– Ничего, отклонили просьбу, не разрешили даже приближаться. У детей стресс.

– А почку вернули?

– Кому? – раздраженно спросила Василиса.

– Да, лысому мужику из новостей.

– Бредишь?

– Не слышала? У жены отнялись почки. Она не хотела свинячьи или синтезированные. Муж отдал ей свою. А потом обнаружил, что у жены роман с лечащим доктором. Обманутый мужчина подал прошение в суд, чтобы ему вернули почку.

– Так вернули?

– Не знаю. Поэтому и спрашиваю.

– Ладно, спи, параноша, – любовно сказала Василиса и перевернулась на бок, придавив Толстушку тяжелой рукой.

Эльза

Эльза с упоением размачивала в луже хлебную пластину, когда на нее опустилась электромагнитная сетка. Лишив трапезы, за которой она охотилась целые сутки, ее притащили в дом с вонючими матрасами, где в кучах несвежего белья валялись такие же, как и она, голодные оборвыши. Их волосы были украшены гирляндами гнид, вши оголтело скакали с одного ребенка на другого, так что головы гудели, как колокола после обедни…

Сколько суток Эльза находилась в этой низине человеческого общества – она не знала. Время шло по кругу. Но в один прекрасный день на пороге паршивого обиталища появился пришелец из иного мира. Стоя в луче света, с кружевным нимбом над головой, Валентина с добротой смотрела на детей. Она была одета в белоснежное, простое платье, от которого исходил цветочный аромат, ее редкие волосы были абсолютно седы. Рядом с Валентиной стояла воспитательница: