– Трам-пам-пам! – сказала Екатерина.

Комната приемных родительниц из детства, только вот мысли совсем не детские. Только сейчас Екатерина осознала, что забота и ответственность за чужих детей полностью лежит на ней.

Из глубины дома донесся крик. Екатерина вздрогнула. Крик усилился. Она рванула к двери и столкнулась с вбегавшей Женей.

– Помоги, – прошептала девочка и с силой потянула ее за руку.

На полу в спальне мальчиков лежал абсолютно голый Игорь, из его рассеченных запястий сочилась кровь. Екатерина рухнула на колени. Стягиваясь из углов комнаты, дети стали медленно обступать Игоря. Они смотрели на товарища со странным интересом.

В окно бил ветер, по затемненному на ночь стеклу стучали капли. Тени бродили снаружи, ломились в дом. Окружающий мир давил кольцом новых опасностей.

– Расступись. Что встали, как бараны! Пошли вон! – Николай протискивался сквозь детей.

В руках он держал одноразовый таз, тряпку, аптечку и стакан вина. Николай бросил таз и тряпку Екатерине, та стала собирать кровь. Уверенными движениями он перевязал руки Игоря, попытался влить в бесцветный рот стакан вина. Игорь, захлебываясь и плюясь, сделал несколько глотков.

– Так ему и надо! – сказал кто-то из детей.

– Молчать! – рявкнул Николай.

Екатерина бросилась следом за Николаем, который уносил на руках обмякшее тело Игоря. Самоубийца был бледен, шея неестественно изогнулась, глаза глубоко ушли под надбровную кость.

В больнице, около палаты Эльзы, Игорь очнулся, поднял голову и протянул вперед тонкую, неживую руку. Медбрат уложил его обратно на каталку и сделал укол успокоительного. После того как молодому человеку влили обратно его же собранную с пола, очищенную кровь и пол-литра синтетической, его жизнь оказалась вне опасности.

Екатерине выдали длинный список того, что мальчик должен пить и есть, и строго предупредили:

– Если подобное повторится, мы будем вынуждены обратиться в министерство по надсмотру за нравственностью белых.

– Не повторится, – отрезал Николай, сопровождавший Екатерину.

Екатерина уныло взглянула на внушительный чек. Ей вернули немногочисленные вещи Игоря, помимо одежды – старый билет в художественный музей, резиновых львов и ампулу на шнурке.

– До свидания, – сказал медбрат. И уже в дверях добавил более человечным, не взятым напрокат голосом: – Вам невероятно повезло, что главврачиха занята. Сейчас идут две сложные операции. Она у нас дама дотошная – всю душу бы из вас вытрясла.

Не прошло и двух часов, как Екатерина опять стояла посреди спальни мальчиков. Ей отчаянно хотелось выпить. Дети мирно спали. Шарить по их тумбочках в поисках спиртного показалось вульгарным. Она потопталась на месте и уже повернулась к выходу из комнаты, как наткнулась на Николая. Он нагло, даже с каким-то превосходством разглядывал ее.

– Что смотришь? – не выдержала Екатерина.

– Чего пришла?

– Выпить есть чо?

Николай кивнули и посмотрел на нее долгим мужским взглядом. Хотя Екатерина была намного старше и крупнее Николая, ее тело тут же приняло кокетливую неустойчивость. Она согнула и чуть отставила правую ногу, склонила голову набок. Это не осталось незамеченным. Николай выпятил мясистую нижнюю губу. Его белки неестественно заблестели.

– Пойдем, – скомандовал он.

Спустившись по шатким ступенькам, они оказались на самом дне дома, в сыром подвале, немая потаенность которого давила на барабанные перепонки. Железная дверь с клепками и скрип огромного закрывающегося засова заставили Екатерину насторожиться. Она с опаской огляделась, словно ожидая увидеть в углу аккуратную кучку человеческих костей.