Однако крышка не поддалась не только лёгкому толчку, но и приложенному к ней чрезмерному усилию. Я даже предположил, будто бы кто-то или что-то удерживает ту крышку люка сверху, то есть, с обратной, чердачной стороны.
– Давай, помогу… – вызвался Серёга.
Кое-как взгромоздившись на верхние ступеньки, он встал рядом со мной. Теперь наша сила удвоилась. На счёт «три», мы даванули на люк с таким усилием, что тоскливо заскрипела древесина, как под нашими ногами, так и на самом чердачном люке.
И тут вдруг случилось нечто, заставившее меня вздрогнуть. После оказанного на люк избыточного давления, он будто пробка из бутылки шампанского, подлетел вверх, отворившись настежь, и с грохотом обо что-то ударился. Там, наверху в полной темноте чердачного объёма, я лишь успел разглядеть убегавшие прочь от люка голые женские ноги. Ту же самую картину, скорей всего, разглядел и Серёга. Потому как, вновь спустившись вниз, на этажную площадку, он поспешил дать мне весьма полезный совет.
– Видел, как пятки её засверкала?.. Голову даю на отсечение, эта барышня из бродяг.
Похоже, какие-то бездомные уж давно облюбовали твой чердак. До твоего заселения этот самый подъезд, по сути, стоял пустым и открытым, вот они и расповадились. Повесь-ка ты, дружище, замок на этот самый люк. Не дай-то Бог, те бездомные начнут жечь костры, чтобы погреться… Так и спалят они, к хренам собачьим, твою новую хату…
Странным образом, но, ни в мою, ни в Серегину голову в ту минуту вовсе не пришла элементарная мысль о том, что к вечеру на улице прилично похолодало. Что мороз опустил столбик термометра ниже отметки в минус 30 градусов. Тогда как эта несчастная была абсолютно голой, на продуваемой всеми ветрами крыше. Очевидно, мы были чересчур пьяны, чтоб трезво оценить увиденное. К тому же, я чувствовал себя чертовски разбитым и уставшим…
Проводив Сергея до угла дома и усадив того в «тачку», я вернулся домой. Выключил свет и обессиленный рухнул на кровать. Уборка стола, разбор вещей, а также приведение квартиры в маломальский порядок – все это будет завтра, в воскресенье. Сейчас же, мне требовался крепкий, спокойный и долгий сон.
Глава 4
Говорят, что в первую после переезда ночь, новосёлам обязательно должен присниться вещий сон о том, что может ожидать их в будущем. Уж и не знаю, правда ли это или обычное суеверие, да только меня, после вчерашней бурной гулянки, вдруг посетило довольно странное и тяжело объяснимое видение.
Если кратко, то увидел я следующее. Будто бы мне, как «участнику боевых действий», военкомат вдруг выделил квартиру. Располагалась та квартира на первом этаже только-только отстроенного девятиэтажного дома.
Все бы ничего. Да только дом этот, по иронии судьбы, был воздвигнут поперёк широкой пешеходной дорожки, наикратчайшим образом соединявшей автобусную остановку с крупным промышленным предприятием.
Большинство работников данного предприятия, десятилетиями привыкшие к этой самой народной тропе, продолжали ею пользоваться, как во время строительства (маневрируя меж аккуратными стопками кирпича и лабиринтов голых бетонных плит), так и после завершения строительных работ. Та привычка следовать тем привычным маршрутом, осталась у работяг и после моего заселения. По чёткому графику, начиная с семи утра, дружной колонной они наглым образом проникали в мое кухонное окно и, минуя все помещения квартиры, бесцеремонно выпрыгивали на улицу через окно моей спальни…
А теперь скажите: вот к чему мог присниться столь идиотский бред?
Очнулся я от жуткой жажды и сухости во рту. За окном ещё было совсем темно. Это могло быть и три, и четыре часа ночи, и даже семь часов утра – ведь ночи зимой весьма и весьма длинные. К тому же, после столь бурного вчерашнего вечера, я с трудом ориентировался не только во времени, но и в новом для себя пространстве квартиры.