– Нет, Леонид, это лишнее, – отстраняюсь от мужчины.

– Я тебе щас поцелую! Так поцелую мало не покажется! – вскипает Соболев.

– Миш, успокойся. Ты чего? – шиплю на него, округлив глаза.

– Пошли отсюда, – командует он.

Скандалы в коллективе мне ни к чему, поэтому молча выхожу за Михаилом с террасы. Зато в номере высказываю ему в достаточно бесцеремонной манере своё негодование:

– Что на тебя нашло? Что за неадекватные реакции?

– Неадекватные говоришь? – Соболев раздувает ноздри как дракон. Того гляди начнёт извергать дым. – Да они же слюни на тебя пускают! Думаешь, я слепой?

– Ты дурак? Какие слюни? Они по-дружески прикалывались.

– Ага, как же! Знаю я эти приколы! – бесится Михаил.

– Слушай, ты давай прекращай. Не то подумаю, что ты меня ревнуешь, – ляпаю опрометчиво.

Он ничего не отвечает. Лишь глазами сверкает. Подходит близко, нарушая моё личное пространство. Тяжело дышит. Я замираю, как кролик перед удавом. Внутри мышцы и нервы натягиваются так, что, того гляди, порвутся к свиньям собачьим. Соболев прижимается к моим губам своими. Медленно целует, а я не верю в происходящее. Это просто сюрреализм какой-то!

В душе поднимается сумасшедшее цунами. В нём протест. Отторжение. Непонимание. Сатисфакция. Меня накрывает лавиной противоречивых эмоций. Двенадцать лет жизни летят под откос. Самодостаточная независимая женщина, которую я тщательно взращивала в себе, вмиг превращается в беззащитную девочку, нуждающуюся в любви.

Броня лопается. Нервные клетки сгорают заживо. Шрамы вскрываются. Больно. **здец, как же больно!! И сквозь эту боль прорывается извращённое удовольствие. Перекрывает болевые ощущения. Анестезирует. НЕТ! Это грёбаная наркота! Нельзя снова подсаживаться на неё!!

– Дашка, как же я скучал по тебе все эти годы, – Соболев жадно втягивает носом воздух у моей щеки.

Хочется закричать так громко, чтобы барабанные перепонки полопались. Чтобы не слышать. Ничего больше не слышать. Меня лихо кроет. И это не «Ах, голова пошла кругом и тело предало». Нееет! Это, *лядь, дикая злость с нотками ненависти, причём не к Соболеву, а к себе. За то, что не смогла держаться с ним отстранённо и холодно. Скатилась в панибратство. И даже сейчас не могу дать отлуп из серии: "А не охренел ли ты часом, уважаемый?"

– Я так жалею, что тогда про*бал тебя. Я ведь постоянно вспоминал о тебе. Не смог забыть, как ни старался, – признание Соболева звучит искренне. Или мне только хочется, чтобы так было?

– Тебе пора, Миш, – горжусь собой за то, что мой голос не дрожит, хотя внутри бушует ураган. Меня буквально подбрасывает от желания заорать: «Если я тебе была так дорога, какого хрена ты повёл себя как последняя тварь?»

Каждая девочка, которую когда-то растоптал мужчина, мечтает о моменте, что однажды она будет вся такая успешная, красивая, шикарно одетая выходить из дорогого авто, и увидит своего бывшего на улице постаревшего, промокшего под дождём, в поношенном пальто. Гордо пройдёт мимо, даже не удостоив взглядом. А он будет горько сожалеть, что когда-то плохо обошёлся с ней. Или ещё круче, если они где-то столкнутся, а он такой: «Я так жалею, что потерял тебя! Прости меня за всё». А она такая: «Поздно! Я люблю другого».

Но подобные сцены бывают только в кино. У нормальных людей никакие бывшие не кусают локти спустя десятилетия. У меня же вот – получите, распишитесь. Я прямо чувствую себя мисс героинькой слезливой мелодрамы, грёбаной «Санта-Барбары».

И не могу сказать, что не испытываю сладкого триумфа от того, что мужчина, когда- то предавший меня, до сих пор сожалеет об этом. Получается, я теперь сверху. Ну а Соболев… Он просто есть.