– Вам нужно, чтобы Байболот противодействовал Иде, и ей было не до ваших дел. Или вам было не до неё. Назначьте киргиза своим пресс-секретарём – пусть треплют нервы ему, а не вам, а вы тем временем займётесь действительно важными делами.

– Кем-кем я должен назначить Байболота?

Смык, разумеется, слышал о таком призвании, как пресс-секретарь, но никогда и мысли не допускал, что подобный специалист когда-нибудь появится у его ничтожной персоны. Лоде пришлось произнести целую речь, в которой она объясняла, что живут они в такое время, что скоро у каждого криворукого, но при этом неглупого сантехника появится собственный пресс-секретарь – человек способный любую оплошность и непрофессионализм работодателя выставить так, что любая протечка или засор будут выглядеть как нечто замечательное и во всех смыслах передовое, а не так как все впопыхах подумали.

– Байболота нужно будет немного потренировать. – Продолжала Хоревич. – Утомить вопросами. Заставить без долгих раздумий находить разумное объяснение всему, что вы успели к тому часу наворотить. Вначале будет тяжело, а затем вы будете только радоваться, словно школьник, узнавший, что у его «физички» биполярное расстройство.

Смык блаженно улыбнулся, представив, что скоро ему не нужно будет иметь никаких дел с Идой Дрозд.

– Но только вы должны понимать и помнить, что избавление от будущего лесничества это новое назначение Байболота гарантий не даёт. – Посчитала нужным добавить Хоревич, прочитавшая в выражении лица руководителя инфантилизм и умиротворение.

– Понимаю. – Ответил инспектор, лицу которого мигом вернулось выражение суровой сосредоточенности и неукротимой мужественности. – Ты наверняка найдешь его в столовой или её окрестностях.

– Кого это? – Спросила Лода.

– Урукбая, мать его, Байболота. – Ответил пан Людвик.

Инспектор не ошибся. Киргиз прямо сейчас объяснял поварихе Гражине Борщевской, что той было бы неплохо осознать необходимость и государственную важность мультикультурных ценностей, заключавшихся, по его мнению, в добавлении в существующее меню с детства нравившихся Байболоту блюд.

– Представляете, как было бы здорово, набегавшемуся за преступником полицейскому отведать за обедом не свиную, пожалей Аллах, рульку, а бешбармак?

– Что это? – Настороженно поинтересовалась Борщевская.

– Сейчас я расскажу. – Охотно объяснил Урукбай. – Бешбармак это когда вы встаёте в пять утра…

– Сразу нет! – Грубо перебила его повариха.

– Но можно и в семь. – Проявил дипломатичность Байболот. – Умываетесь, чистите зубы, улыбаетесь солнцу и режете самого красивого в отаре барашка. Мелко его шинкуете, жарите и получившееся вываливаете в лапшу.

– Угу. – Кивнула Борщевская. – Странно, чем вас не устраивают макароны с мясом? В меню они есть.

– Меня не устраивает, что вы не хотите просыпаться пораньше и резать барана. – Объяснил Урукбай. – А я, между прочим, офицер.

– Бешбармак говорите? – Нахмурившись, переспросила Гражина и сделала вид, что что-то записывает в журнал учёта температуры в складских помещениях. – Что-нибудь ещё?

– Бешбармак хорошо бы нам, офицерам, запивать айраном.

– А это ещё что такое?

– Тут совсем просто. Нужно взять молоко и специальную часть желудка новорождённого телёнка…

– Так – всё! – Заорала Борщевская.

– Но ведь нам офицерам… – Испуганно промямлил Байболот.

– Да хоть бы и генералам! Никаких новорожденных телят я резать не собираюсь. И вообще прямо сейчас рада, что столовую прикроют.

– То есть как это? – Теперь в голосе киргиза слышались растерянность и обида – столовая ему весьма импонировала.

– С понедельника, если вам это почему-то до сих пор неизвестно, полиция в городе работает исключительно по ночам – реформа, видите ли, такая. И начальство считает, что жрать по ночам для вас офицеров вредно.