И что теперь? Прошлой ночью Абигайль удалось ускользнуть от герцога как раз вовремя, дрожа и краснея, накинув на голову шаль, чтобы тот не заметил ее смятения. Герцог Уоллингфорд, который, конечно, перецеловал дюжину женщин, если не больше, наверняка рассмеялся бы, узнав, какое впечатление произвел его поцелуй на неискушенную в любовных делах Абигайль. Нет уж, лучше сбежать, а потом постараться взять себя в руки. Не стоит давать козырь такому мужчине, как герцог. Ни одному мужчине на свете не стоит давать козырей.

Но не отказалась ли она от последнего шанса обзавестись любовником, сбежав от герцога столь стремительно? Прошлой ночью, когда он был таким настоящим рядом с ней, следующая встреча казалась Абигайль неизбежной – вполне объяснимым поворотом судьбы, отчаянно желающей свести их вместе. Но сейчас, в тумане, под дождем, среди скользких камней, холодной грязи, рядом с выбивающимися из сил лошадьми, Абигайль казалось, что герцог Уоллингфорд с его стальными объятиями и страстными обжигающими поцелуями так же далек, как бледная луна на небосводе. Или как само солнце.

И о чем только она думала, сбежав от Уоллингфорда столь неожиданно? Чего от него ждала? Того, что он приедет на следующей неделе в замок Святой Агаты? Постучится в дверь, утащит ее в одну из спален и завершит начатое?

Ну что за дура! Глупая, напуганная гусыня. А теперь, возможно, придется ждать целый год, прежде чем удача вновь ей улыбнется.

Незнакомое ощущение наполнило грудь Абигайль. Настолько незнакомое, что она даже не смогла бы дать ему названия. Оно пробиралось к ее сердцу – пустое, холодное и вместе с тем тяжелое, точно наковальня. Это ощущение тяжким грузом повисло на ее ногах и прилипло к ботинкам, точно размокшая дорожная глина. Неужели это… нет, не может быть. Подобное вовсе не в характере Абигайль. Она никогда не поддавалась унынию. Не станет и теперь. И все же ее действительно обуревала… печаль.

О Господи! Даже не печаль, а… отчаяние.

«А ну-ка встряхнись, Харвуд!» – приказала себе Абигайль. Решение непременно отыщется. Нужно просто как следует подумать, составить план и вырваться из цепких лап этого возмутительного и совершенно ненужного ощущения безысходности.

– Дьявол! – раздался голос Александры, пытающейся вытащить ногу из глубокой лужи.

Абигайль подскочила от неожиданности.

– О, это ты!

– Дорогая, а кто еще здесь может быть? – Александра удрученно посмотрела на испорченный ботинок.

– Прошу прощения, я просто задумалась.

– Это видно. Я сама сегодня не в своей тарелка с самого утра. У меня раскалывается голова. – Александра испустила тяжелый вздох и, оглянувшись через плечо, посмотрела на повозку, в которой, сидя среди тюков и саквояжей, во что-то играли Лилибет с Филиппом. – Лилибет подняла всех в такую рань. Очень жестоко с ее стороны. Хотя, может, это и к лучшему. Чем раньше мы окажемся в замке, тем лучше. Жаль только, что для нас не нашлось экипажа.

– Он бы увяз в грязи на первом же повороте, – возразила Абигайль. – Да и не стоило рисковать. Ведь экипаж так легко выследить.

– Вместо этого в грязи увязаем мы сами. О-хо-хо… Могло быть и хуже. Непогода могла бы вынудить нас остаться в компании этого несносного герцога Уоллингфорда и его друзей.

– А мне они показались милыми, – возразила Абигайль, перепрыгивая через лужу.

– Это потому, что тебя не было за десертом. – Александра помрачнела. Теперь сестры поднимались по пологому холму и липкая грязь уступила место мелким острым камням. Александра пнула один мыском ботинка, и он, подскакивая, полетел через дорогу. – Ты ведь ушла вместе с Лилибет и Филиппом.