– Я теряюсь, ставя себя на её место, – говорила лысая девочка Лена. – Я в полной растерянности. Я одна в целой Вселенной, я оказываюсь в чужом и неизвестном мне мире, я не помню своего прошлого.

– И лишь какой-то пугающий голос, – вздохнула она, преодолев этим вздохом мгновение трагичного молчания, – бубнит в твоей голове одну и ту же фразу: «Иди на «Астру»! «Иди на «Астру»! «Иди на «Астру»!..

– Иди на «Астру», Нийя! – крикнул Миша Добродеев.

Класс снова взорвался смехом.

С этого дня все стали называть Лену Нийей.

Лишь я продолжал звать её Леной.

– Игорь, – тихо зовёт меня Лена на уроке истории, – ты слушаешь AC/DC?

– Конечно! – киваю я в ответ.

– А Judas Priest?

– Моя любимая группа, – скалю я зубы.

– Приходи ко мне домой, – щурит глаза Лена, – послушаем.

– А где ты живёшь?

Оказывается, что живёт она в соседнем доме.

– А ещё у меня совсем новая группа есть, – продолжает зазывать меня Лена. – Iron Maiden называется.

– Что играют? – я опускаю руку под парту и трогаю Лену за коленку. Глаза её становятся ещё уже, ещё лукавее, мою руку она не убирает.

– Металл! – восклицает она шёпотом. – Классно рубают.

Я поднимаюсь по коленке выше. Лена не останавливает движение руки и даже слегка раздвигает ноги, чтобы мои пальцы могли протиснуться к самой промежности.

– Наверное, – радуюсь я только что придуманной шутке и своему пикантному положению, – на твоей планете все слушают только металл.

Лена хихикает.

– Наверное, – кивает она.

– Иди на «Астру»! – стараясь сдерживать голос в пределах шепотных децибел, рычу я как вокалист металлической группы. – О-о-о е-е-е, иди на «Астру»!

Теплая и доступная промежность – вот она. Я шевелю пальцами и сквозь колготки чувствую сочное, податливое мясо. Прирумяненная Лена равномерно дышит, облизывает губы и безотрывно смотрит на меня. Я обхватываю промежность всей ладонью, движение слишком резкое, предатель-стул скрипит подо мной и заставляет отвлечься учительницу.

– Средний ряд, последняя парта! – зычно восклицает она. – Что у вас там за возня?!

Лена жила в однокомнатной квартире, довольно затхлой и ветхой. В комнате стоял диван, трельяж и старый-престарый платяной шкаф.

Сейчас мне вспоминается, что она ничего не говорила про родителей.

Мы слушали на поцарапанном и обшарпанном катушечнике Iron Maiden и тискались. Я тогда ещё не умел целоваться, а вот Лена, судя по всему, была опытнее. По крайней мере, старалась казаться таковой. Она открывала рот, высовывала наружу язык и с таким угрожающим видом приближалась ко мне.

Я брезговал её рта, языка и той влаги, что несли они с собой. А потому отворачивался в сторону. Лена досадливо морщилась на меня, но видимо понимала мою глупость и незрелость.

– Дурачок, – бормотала она. – На нашей планете все любят целоваться.

– Чего же ты оттуда улетела? – нашёлся что ответить я. – Целовалась бы да целовалась.

Лена улыбалась. Улыбалась и, обняв меня, прижималась ко мне плотно-плотно.

– Ты умненький, – заглядывала она в мои глаза. – Поэтому и нравишься мне. Может быть, из тебя даже получится какой-то толк. В отличие от остальной биомассы в твоём классе.

Она опускала руку на мои брюки и поглаживала через ткань мою набухшую пипиську. Я отдёргивал её ладонь – мне было неловко, что меня щупает девчонка.

– Нет, всё же ты дурачок, – говорила Лена, отстраняясь. – Хотя нет, не дурачок. Просто маленький ещё.

Бассейн составлял всего десять метров в длину, но зато здесь имелась вышка. С вышки нас раз за разом сгонял какой-то туповатый мужик – работник оздоровительного центра, который наши школьные шефы, производственное объединение «Оргтехносинтез» (вроде бы так они назывались), разрешали посещать один раз в неделю. Снаружи бассейн представлял собой какое-то аляповато построенное строение, походившее на склад, но внутреннее помещение радовало глаз. Кроме бассейна здесь имелась сауна и бильярдная. В бильярдную нас не пускали, зато был открыт доступ в сауну. Наш класс ходил купаться по четвергам. Вроде бы это было бесплатно.