Подхватив книгу, я попробовал открыть по памяти ту страницу, на которой должна была остановиться Майя и, со скоростью молнии пробежавшись взглядом по ровным строкам текста, продемонстрировал небольшую, но крайне внушительную сноску. Когда девочка принялась разглядывать нужную часть страницы под моим пальцем, всё внутри меня возликовало. Но воодушевлённая радость эта становилась всё слабее с каждой секундой: вопреки любым моим ожиданиям, в глазах Майи не появилось даже намёка на восторг, а тонкие брови её с каждым мигом всё прочнее сходились на переносице.

И, когда ожидание уже готово было стать невыносимым, Майя вдруг посмотрела на меня снизу вверх и, будто бы извиняясь, тихонько промолвила:

– Да тут же нет никакой разницы…

– Что?.. – у меня просто не осталось других слов и сил для возмущения. Стало темно и пусто, как если бы целый мир вокруг меня вдруг провалился в бездонную пропасть. – Как же так?..

Протянув пару осторожных звуков, Майя виновато покачалась из стороны в сторону и продолжила осквернять своим мнением величайший труд всей имперской истории:

– Я думаю, это не она писала. То есть… не ваша Авр… Не её высочество…

Никогда прежде я не слышал, чтобы титул высокорожденной Авроры произносили так буднично и пресно. Но это отходило на второй план в сравнении с тем, что именно посмела произнести Майя. То, как она это сделала – уже не играло никакой роли. Во всяком случае, для меня.

– Повтори, – попросил я куда слабее, чем намеревался.

– Ну… посмотри сам, – девочка обратилась ко мне напрямую. Так, будто мы были равны. И она допустила меня в свой круг общения – но никак не наоборот. И… я почувствовал себя ребёнком, выслушивающим нравоучения от старшего товарища. – Это ведь один и тот же заумный и непонятный язык… Глупые предложения, которые и произнесёшь-то не сразу, и эти трудные слова… Дети так не пишут. Я вот не могу это даже понять – а ваша императрица ведь не так уж и старше…

Я понял, что задыхаюсь. По целой сотне различных причин. На языке осталась всего одно сладкое обещание – «Я задушу тебя, маленькая мразь!» – но озвучивать его я не решился. Просто чуть нагнулся вперёд, чтобы проще было вцепиться в тонкую белую шею Майи, непредусмотрительно выставленную напоказ.

Чертовка совсем потеряла страх. Просто сидела там, в метре от меня, и смотрела с непониманием в огромных голубых глазах. Как будто бы из нас двоих именно я был абстрактной пародией на человеческое существо, возомнившей о себе невесть что!

– Именно это… – я прикрыл глаза, продолжая изрыгать сквозь стиснутые зубы пламя облеченной в слова ненависти. – Отличает Её Высочество… от подобных тебе!

Тяга к убийству подопечной постепенно шла на убыль, и я очень надеялся, что болтливая девчонка не посмеет распалить её вновь.

– И всё равно не она этот бред пишет, – пробурчала Майя себе под нос, и я приложил все усилия, чтобы убедить себя в том, что мне это лишь показалось.

Сначала Натали, теперь это малолетнее наказание… Будь я одним из глубоко верующих еретиков – то, несомненно, увидел бы в этом печать некоего мистического испытания!

Некоторое время мы провели в молчании, глядя по сторонам и стараясь не встречаться взглядами – оба вели себя как поссорившиеся дети, и если такое поведение Майи ещё можно было понять, то собственное чувство оскорбленной гордости нервировало меня ещё сильнее, чем всё случившееся вообще.

И тут желудок девочки, стреляющей по сторонам прищуренными глазками, вдруг издал утробный, скрипучий стон, расползшийся по тишине тесной комнатки звуком боевого горна. Майя невероятно смутилась такому повороту – и едва заметным движением хлопнула себя ладошкой по животу – но юный организм был неумолим, и, не желая подчиняться ни мысленным, ни физическим приказам, вскоре вновь выдал заунывную песнь голода. Конечно же, щёчки Майи моментально загорелись рубиновой краснотой, и я вдруг понял, что не могу держать зла на это хрупкое маленькое чудо: она могла быть потерявшей страх бунтаркой и вредной выскочкой, могла даже желать мне смерти – но всё равно оставалась при этом обычным ребёнком. Таким же, каких были сотни и тысячи на территории великой Империи. И в этом, наверное, наши с ней народы действительно мало чем отличались.