– Да.

– И вас в плен взяли?

– Да.

– А скажите, в каком звании вы в РККА?

– Ни в каком, – честно ответил я. – Обычный красноармеец. – А затем, кое-что вспомнив, добавил: – Правда, меня на время сделали комиссаром нашей дивизии, но потом, наверное, полномочия мои были сняты ввиду того, что дивизия вся погибла.

– Комиссаром дивизии?

– Да.

– В семнадцать лет?

– Да.

– Вы хоть представляете, как неправдоподобно и глупо это звучит? – вздохнул он.

– Представляю. Но что делать? Как было, так и рассказываю. Между прочим, Аркадий Гайдар в моём возрасте вообще полком командовал! И в РККА его тоже по возрасту не брали!

– Гм, ладно. Так вы говорите, что вся дивизия погибла? Вся, кроме вас?

– Не совсем. Некоторым товарищам удалось вылететь с немецкого аэродрома. Для этого, правда, пришлось нам угнать у немцев самолёт. Но мы справились, и остатки дивизии вместе с раненым комдивом улетели в тыл.

– И что, удачно перелетели линию фронта?

– Взлетели удачно, а как долетели, я не знаю.

– А что ж так?

Мне показалось, что разведчик надо мной насмехается. Но я всё же ответил:

– А как я мог узнать об успешности полёта, если меня там по техническим причинам не было? Впрочем, не было у меня связи и с нашими войсками за линией фронта.

– Так я не понимаю, почему вы вместе со всеми не полетели?

– Прикрывал отход, находясь на дереве. А потом уже не успел. Там немецкая колонна угрозу стала представлять. Пришлось остаться.

– Ага, понятно, – покивал тот, а затем схватился двумя руками за голову и прошептал: – Боже! Боже! Какую же беспросветную чепуху вы несёте! Вы сами послушайте себя, как это всё глупо звучит! Какой-то юнец на фронте! Какие-то немецкие захваченные самолёты, летающие то к нашим в тыл, то к немцам. То какой-то раненый комдив летит на одном из этих самолётов. То колонна немецкая мчится. Вы сами-то понимаете, что молотите полную ахинею?!

Признаться, его слова меня несколько задели. В данный момент я как раз говорил чистую правду. Однако, поразмыслив, я согласился с тем, что для непосвящённого человека история моих приключений звучала очень необычно и даже фантастически. Вполне возможно, что в этом была моя вина как рассказчика: прыгая с темы на тему, я не сумел объяснить даже внимательно слушающему меня Антону Фёдоровичу всё по порядку и чётко разложить события по полочкам. Очевидно, из-за этого у собеседника в голове всё перемешалось и ему сейчас было трудно мне поверить.

Решил это исправить. Хлопнул себя по ноге, поморщился от боли, так как попал по ещё не зажившей ране, и начал с самого начала:

– Итак, уважаемый господин разведчик. Меня зовут Алексей Михайлович Забабашкин! Я…

Тот даже подскочил на месте.

– Что?! Как?! Заб…

Тут товарищ в немецкой форме страшным усилием взял себя в руки, едва не заорав на весь пригород Берлина, но вовремя опомнился, работа агента давно озвучила всем прописные истины. Тишина и конспирация в первую очередь, и даже если профессиональный разведчик очень взволнован, он не имеет права на ошибку в такой базовой мелочи, а Живов, без сомнения, был не простым профессионалом, а высококлассным.

– …абашкин?! – Потом огляделся по сторонам и, наклонившись, зловещим шёпотом прошептал: – Тот самый легендарный Забабашкин?

Я уже дал себе установку быть максимально откровенным с Живовым и говорить только правду.

А потому ответил, хотя и скромно, но как на духу:

– Да, это я!

Моё подтверждение вызвало у визави бурю эмоций. Он сел рядом и буквально потребовал полного рассказа о героической обороне Новска, о судьбе легендарной дивизии, о которой он так много читал в последнее время.