– Ничего подобного, – проскрежетал шар. – Я не вор, а Повелитель пространства. И я не крал, а лишь одалживал на время. А потом всегда возвращал. По крайней мере в твоем мире уж точно!

– Ага, Тени тоже так могут сказать. Брали, мол, ваше время «на время». А отдавать свое и насосем жалко было, так что извините… – скривилась Варвара.

– Могу доказать, что возвращал! – возмутился Пират.

– Давай, жги! – кивнула Варвара.

– Смотри… Практически каждый житель твоего мира попадал в возвращенное мной пространство. Только не понимал, что происходит. Дежавю называется. Знаешь?

– Естественно, – фыркнула Варвара. – Ощущение, что ты в этом месте уже бывал когда-то или видел это раньше, хотя точно знаешь, что этого быть не могло.

– Так что я если и пират, то справедливый! – крякнул шар и увеличился в размерах до трехлитровой кастрюли, что вероятно означало полное удовлетворение самим собой.

– Тем не менее нарушение целостности пространства без ведома Совета карается исправительными работами на благо того же Совета, – монотонно провозгласил, словно приговор зачитал, Тид.

– Ты не сомневайся, он отличный проводник. С любым пространством такие фокусы вытворяет, мы только диву давались, – заметив растерянность Варвары, утешил ее Цайт.

– В любую щель пролезет, – хмыкнул Тид. – Даже если этой щели и не было. И тебя проведет…

– Только шустрый он… и хитрый, смотри за ним в оба! – предостерег ее Амсер.

– Я слово дал, – возмутился шар и гневно запульсировал.

– «Кошачье слово нерушимо во всех мирах», – задумчиво произнесла Варвара, вспомнив, что говорил рыжий сосланец Сибас.

Троица переглянулась, золотистый шар замер, перестав возмущенно пульсировать.

– Вечно коты на себя миску с кормом тянут… – буркнул Пират. – Это мы первые сказали, это наше правило. И котами там и не пахло!

– А вы кто? – спросила Варвара.

– Мы – Повелители пространства, – надулся от гордости шар.

– А где вы живете? Как вас зовут?

– Живем где придется. Сейчас я живу тут, не видишь разве? А завтра буду в другом мире, вместе с тобой. – Варваре показалось, что шар пожал плечами, которых у него не было. – А имен у нас нет, сказал же.

– И кстати, – Пират повернулся к Совету. – Снимите уже с меня ловушку, обещали же!..

Амсер неторопливо кивнул Тиду. Тот схватил в щепоть пространство перед собой и резко встряхнул пальцами, словно сбрасывая невидимую кисею.

Шар встрепенулся, поблек – и вот уже посреди избы в полуметре от дощатого гладко оструганного пола в воздухе зависла большая тяжелая клякса около метра в диаметре. Клякса ежесекундно меняла очертания и суматошно переливалась ослепительными разноцветными разводами, словно в невесомости в огромную каплю сверкающей неоновой воды плеснули изрядную порцию бензина.

От многоцветного беспокойства кляксы у Варвары закружилась голова. Смотреть на нее было невозможно, уследить за ее перемещениями вообще нереально.

– Слушайте, я так не могу! – взмолилась Варвара. – Он так мельтешит, что в глазах рябит и голова кружится. Ты можешь принять какую-нибудь другую форму, поспокойней?

– Я могу иметь любую форму, – надменно отозвалась клякса все тем же хриплым, словно прокуренным голосом.

И перед Варварой повис большой нелепый кусок ржавой арматуры с остатками серого бетона, словно найденный на заброшенной стройке. Но ей пришлось признать, что арматура была абсолютно неподвижна.

– Так хорошо? – ехидно осведомилась арматура.

«Этот безымянный бомж еще и издевается!» – подумала Варвара. Но вслух произнесла:

– Вообще-то я котиков люблю!

– Неподвижных? – цинично усмехнулась арматура и немедленно приняла облик фарфорового кота—копилки, расписанного корявыми синими розочками по малиновому полю.