Родина знает,

Что её сын

На дороге встречает,

Как ты сквозь тучи

Путь пробиваешь.

Сколько бы чёрная буря

Ни злилась,

Что б ни случилось –

Будь непреклонным, товарищ,

Будь непреклонным, товарищ!

Студия тогда записала все наши лучшие песни. Когда уходили, нам назвали дату и время радиопередачи, в которой прозвучат наши голоса. Домой вернулся поздно, основательно промерзнув. Ведь днем было относительно тепло, и мы все были легко одеты.

В тот же вечер, случайно встретив свою подружку Людочку, не удержался:

– Хочешь послушать, как я пою?

– Сейчас? – рассмеялась она, решив, что начну петь тут же, на улице.

– Нет. Нас сегодня на радио записывали.

– На радио? – удивилась Людочка, – Тебя записывали на радио?

– Не только меня. Весь наш школьный хор.

– Понятно. А как же я тебя услышу в хоре?

– В одной песне я буду солистом.

– Ты солистом?! – не поверила подружка, ведь я никогда не рассказывал ей о хоре, поскольку все это было в школе. А кому интересны рассказы о школьной жизни, – Надо же. Не знала, что ты поешь.

Пришлось немного рассказать о том, что пятый год пою в школьном хоре. Что хор неоднократный победитель школьных олимпиад. Рассказал даже о встрече с композитором Дунаевским. И, конечно же, сообщил Людочке дату и время радиопередачи.

Ту передачу мы слушали дома всей семьей. Я слышал свой голос и не верил, что могу так петь. Зато дома меня узнали все и хвалили.

А вечером зашел в общежитие к Людочке:

– Ну, как, слышала? – спросил подружку.

– Толик, я не смогла. У нас во всем общежитии отключили радио. Пока прибежала к Ирке, передача кончилась. Но она слушала. Ей понравилось. Особенно твоя песня. Тебя даже объявили. Так жалко, что ничего не услышала.

Людочка была так расстроена, что, казалось, готова расплакаться. Впрочем, я почему-то тоже.

Немного поразмыслив, предложил:

– Ладно, Людочка, не переживай. Как-нибудь приглашу на наши занятия. Там и послушаешь.

– Когда это будет! Я так ждала, чтоб послушать. А Ирка в таком восторге. Неужели ты действительно так здорово поешь?

– Пошли, – решительно взял за руку подружку и повел в подвал, где размещался красный уголок.

В такое время там уже никого не должно быть. А в пустом помещении неплохая акустика. Конечно же, петь “а капелла” сложнее, чем в сопровождении хора и рояля, но чего ни сделаешь для лучшей подружки.

И вот мы вдвоем в пустом гулком помещении. Усадив Людочку в центр зала, прошел на сцену. Необыкновенное волнение вдруг охватило меня. Мне кажется, даже в студии звукозаписи волновался меньше. Собравшись, запел, глядя не на Людочку, а в пустой зал:

Летите, голуби, летите,

Для вас нигде преграды нет.

Несите, голуби, несите

Народам мира наш привет.

Пусть над землею ветер стонет,

Пусть в темных тучах небосвод.

В пути вас коршун не догонит,

С пути вас буря не собьет!

Когда окончил песню, взглянул на свою единственную слушательницу. Людочка смотрела на меня с таким изумлением и восторгом! А ее глаза! Я еще ни у кого не видел таких глаз, даже у нее самой.

– Подожди меня здесь, – смущенно сказала подружка и внезапно убежала.

Минут через десять она вернулась в легком спортивном платьице и в чешках. В руке у нее была палочка с намотанной ленточкой. Закрыв входную дверь на стул, Людочка вышла на средину зала, где не было стульев:

– Теперь моя очередь. Смотри, – сказала девочка, одним движением развернула ленточку и неожиданно для меня стала танцевать.

Я и не знал, что Людочка занималась художественной гимнастикой. Похоже, она, как и я, свои занятия тоже относила к заурядной школьной жизни. Но как же ловко она орудовала своей палочкой с ленточкой. Какая она стройная и гибкая. Такую Людочку я видел впервые и смотрел на нее во все глаза.