Он остановился у двери одной из келий и, сложив руки всё в том же жесте, которым приветствовал меня у реки, поклонился.

Оставшись одна, я переоделась в чистую одежду и вышла во двор, чтобы подумать. В тени деревьев стояла приятная прохлада. В искусственном пруду плавали золотые рыбки. Глядя на них, я размышляла.

Если Горон и был в сговоре с Галлайном, то их союз никак не вязался с моим похищением. Тот, кто отправил за мной возницу, не только знал планы отца, но стремился нарушить их. Возможно, он даже рассчитывал таким образом поссорить между собой стороны, только что договорившиеся о заключении мира.

Если бы похищение устроил Горон, он бы сделал всё, чтобы я не сбежала. Например, запер меня в куда более надёжном месте, чем старая башня с одним-единственным невнимательным сторожем. Да и вряд ли стал писать с просьбой вернуться во дворец. Кроме того, его письмо наводило на мысли, что он считал местом моего укрытия монастырь.

С какой стороны я бы не подходила к ситуации, в ней не хватало действующих лиц. Был ещё и приказ отца, строго запрещавший мне возвращаться в Астер без его указаний. Распространялся ли он на подобные ситуации?

У моих ног лежала сумка, которую я старалась не выпускать из вида. Камень по-прежнему лежал в ней среди вещей. Прикоснувшись к нему, я обнаружила, что он снова стал холодным. Как будто потерял интерес к происходящему и уснул. Эти мысли вызвали у меня улыбку. Странно было думать об артефакте, как о живом существе. Хотя древние легенды наделяли магические предметы чуть ли не разумом.

Внезапно я поняла, что совершенно ничего не знаю о Вороновом камне, кроме легенд, которые мне рассказывали в детстве. А ведь считалось, что некоторые из вещей заклинателей способны пагубно влиять на человека. Что если завтра я проснусь с рогами на голове или попаду в неизвестное мне место?

Стоило разузнать об артефакте подробнее, а в монастыре, как я помнила, имелась обширная библиотека. После ужина я попросила Хану проводить меня туда.

– Я могу как-то помочь царевне? – проникновенно поинтересовался он.

– Пожалуй, да, – я смотрела на уходящие в темноту стеллажи со свитками.

Полки были помечены символами, в значении которых я мало что понимала. Культ богов реки Ора был очень древним и сохранил письмена, утраченные моими современниками. Мёртвый язык, который поддерживали только монахи ордена Пяти чаш.

– Я хотела бы почитать о Вороновом камне. Найдётся здесь что-то о нём?

– Разумеется. Но только о камне? Или посохе тоже?

– И посохе, – кивнула я в ответ на лукавый взгляд Хану.

Я читала за столом при свете лампы. Монах бродил в недрах библиотеки, временами выплывая оттуда, будто молчаливое пыльное привидение, с очередным новым свитком в руках. Вскоре я уже знала, что последние упоминания камня были старше меня почти на три сотни лет. Он бесследно исчез в степях значительно западнее Астера после войны с народом пустоши.

О войне было известно всем, но я сама никогда не видели обитателей пустыни. Зло, о котором мне твердили с детства, казалось мне иллюзорным. Отец посылал в Великую пустошь караваны для поиска драгоценных камней. Иногда охотники уходили туда за ценной кожей ночных ящериц, которая переливалась и мерцала, как звёздное небо. Да, иногда люди пропадали и не возвращались. Но мне не приходилось слышать о нападениях. В песках было и без того множество опасностей, куда более обыденных, чем мифический народ.

И в то же время Галлайн готовился к походу на восток. О нём говорил Горон, упоминал отец. Было бы странно сомневаться в их знаниях.

– Хану, – позвала я в темноту.