Я сжала несчастный клочок в пальцах с такой силой, что костяшки побелели, и погрозила вдаль кулаком с зажатым в нём лоскутом.

– Ну, гадина, только явись ещё на порог! – в сердцах крикнула, забыв про то, что меня могут услышать. – Нет, я сыграю на опережение и сама завтра пойду в полицию! Пусть проведут воспитательную беседу со своим сотрудником!

Правда, сначала надо выяснить, что представляет из себя местная полиция и где находится ближайшее отделение.

Остаток дня я изучала бухгалтерскую отчётность, но первым делом, конечно же, сунула нос в серую тетрадку.

Что мы имеем?

В “Малиновом приюте” работало четверо. Первыми по списку шли повариха и её дочка-помощница, рядом с именем которой была приписка: “давать только мелкие поручения”. Судя по первой дате, женщина проработала здесь почти три десятка лет, а девчушка пришла два года назад, когда ей было пятнадцать.

– Хорошо… Очень хорошо, – я расплылась в довольной улыбке. – Напрошусь вечером на чай и узнаю всё, что требуется.

Далее шёл разнорабочий. В скобочках рядом с именем была приписка, что он одновременно и садовник, и конюх, и плотник. То ли мужчина был мастером на все руки, то ли тётка Наталины хотела на нём прилично сэкономить.

Последней по списку шла горничная, та самая девчушка, кто жалобно завывала под дверью, на все лады растягивая моё имя. Леона Херб, двадцать лет, принята на работу неделю назад. И почерк был другой, значит, её принимала уже сама Наталина Вэлор.

– Теперь я не попаду впросак хотя бы с работниками, – с чувством выполненного долга убрала тетрадь обратно в сейф и решила спуститься на ужин.

Запах тушёной капусты сменился на дразнящий, насыщенный аромат мясного рагу с терпкими нотками болгарского перца и специй.

Под требовательное урчание живота я поспешила на кухню, как мышь из мультика, почуявшая сыр, и вежливо поздоровалась с румяной, дородной женщиной в розовом переднике, расшитом по краям аляповатыми цветочками.

– Уж и где тебя носило, голубушка? Хоть бы забежала на чашку чая, – она всплеснула руками, а меня чувствительно резануло по ушам отсутствие субординации.

Ладно, к этому вернёмся позже.

– Дела, Глория, важные дела, – загадочно ответила я, украдкой осматриваясь по сторонам. – Что сегодня на ужин?

– Так рагу с ранними овощами, – она ткнула пальцем в большую доску, на треть стены, где мелом было написано меню на два дня, включающее завтрак и ужин. – На десерт – персиковый пирог с кремом и тот чёрный чай с апельсином и листьями брусники, что ты привезла из путешествия.

“Путешествие, значит,” – отметила про себя, садясь за стол. Надо будет выяснить, откуда я, то есть Наталина, приехала и не прихватила ли с собой ту самую реликвию?

Иной причины, чтобы резко меняться телами с неизвестной женщиной, я не видела.

– Приятного аппетита, касаточка, – Глория поставила передо мной глиняный горшочек, исходящий ароматным паром, и мой рот тут же наполнился слюной.

– Спасибо! – впервые за день я расслабилась, а когда проглотила первую ложку, была готова простить любую фамильярность. – Невероятно вкусно!

– Я же говорила! – просияла она, поправляя косынку. – А ты всё нос воротила от домашней пищи. Как приехала, ни разу не заглянула, всё носилась как угорелая по ресторанам. А гости, между прочим, в восторге! Добавки просят.

– Дурой была, каюсь, – не удержалась от ехидного замечания в адрес бывшей хозяйки тела, и принялась активнее работать ложкой. – Я вот тут задумалась, не нанять ли нам охранника? Вместо забора – живая изгородь, да и то невысокая, а у нас гости. Ещё ограбят кого, и пойдёт о “Малиновом приюте” дурная слава.