Радий уперся локтями в колени и взъерошил волосы.

Они находились здесь уже четвертый день и всё натаскивали оборудование, палатки, спасательные жилеты, спички и прочее барахло, как будто имели силы противостоять океану. И, конечно же, им стоило больших усилий не побежать вприпрыжку по тем загадочным плиткам в первый же день. Особенно учитывая, что они вели к циклопическим постройкам.

Постройки обнаружил «Сашка», второй любимый дрон (глубоководный) исследователей Калесника. Сильное течение Черной Линзы сносило дрон, но все были рады и этим крохам информации.

Сейчас же все только и делали, что распаковывали вещи и боялись, как бы вода не рухнула им на головы. А еще обустраивали лагерь и дрожали. Готовились к походу в обнаруженные постройки и, конечно же, тряслись от ужаса, буквально давились им, как кашей с комочками.

Вдобавок у Радия постоянно сводило живот, словно там что-то ползало.

Чай в кружке был уже холодным, и Радий побрел с ним к углу палатки, чтобы вылить. Именно там его, задумчивого, с кружкой в руке, и застала Таша.

– Знаешь, в этом полумраке сложно понять, который час, но я почти уверена, что вчерашним вечером ты хотел покончить с собой. – Ее руки были скрещены за спиной, отчего она казалась робкой и неуверенной, как старшеклассница, впервые вышедшая на танцпол.

Брови Радия вскинулись и тут же вернулись, заняв оборонительную позицию.

– Вот как?

– Да. Ты стоял на том пригорке, а потом поднес лицо к «потолку». Я знаю, свойства воды изменились. Сейчас она как взлетающий жидкий водород. Голову сразу не раздавит, но захлебнуться можно.

«Вот видишь, она тоже в курсе, что ты нюхал меня под хвостиком», – осклабилась Черная Линза.

– Ну, я проводил важный научный эксперимент.

– Вот как? – Таша изобразила хмурого Радия, и он улыбнулся.

Прижимая к груди кружку с остатками чая, Радий поманил ее за собой. Ощутил глупую потребность впечатлить Ташу. Сминая ботинками подсыхающий ил (обувь, годившуюся для палуб Калесника, пришлось убрать), они подошли к дальнему пригорку, у которого начинался «угол» Черной Линзы. Прожекторы еще доставали сюда, но дальше начиналась кромешная безлюдная тьма – безвременье.

– Смотри, я покажу тебе две вещи, – сказал Радий, забираясь на пригорок.

Насколько он мог судить, «потолок» простирался от Тайваня и Петропавловска-Камчатского где-то до Окленда, Мексики и Перу. Сунуть в такую штуковину руку – всё равно что потрогать перевернутое небо. Зловещее, темное и волнующееся. Именно это Радий и сделал – сунул туда руку. Ощутил давление, схожее с рукопожатием. И чем дольше он держал там руку, тем радостнее океан приветствовал его в ответ.

– Рука цела, как я и говорила, – заметила Таша. – Но я не думаю, что это надолго, Радий. У Сабины где-то через полчаса разорвало банку с фасолью.

– Погоди-погоди, о разуме воды поговорим чуть позже. Смотри.

Согнув ладонь ковшиком, Радий зачерпнул немного воды. «Ковшик» при этом приходилось держать «донышком» вверх, чтобы захваченный клочок океана не вернулся.

– Наташ, а ты не думала, почему мы не испытываем дискомфорта, а наши внутренности, лимфа, кровь и прочее не пытаются вывернуть нас наизнанку? Мы ведь в самом эпицентре.

– Это приходило мне в голову, Радий, но ты продолжай, и, возможно, я похвалю тебя.

– Что ж, смотри внимательно.

Радий накрыл «ковшиком» кружку с чаем, а потом, не отрывая руки, перевернул кружку вверх дном. Убрал руку. И вода, и чай – всё осталось внутри керамической оболочки с принтом «Академик Калесник». Радий вернул кружке привычное положение, и смесь чая и океанической воды взмыла. Двигалась получившаяся бурда на удивление бодро, точно боясь отстать от своей колоссальной товарки.