Неожиданно Кристина повернулась к Питеру:

– Питер, я приехала сюда не для того, чтобы мешать вам, а чтобы помочь, чтобы создать вам комфортную жизнь.

– У нас и так все неплохо, – заявил Питер, – хотя миссис Поттон плохая кухарка. Она кормит нас жутким колбасным фаршем, поэтому Дональд и охотится. На прошлой неделе он подстрелил зайца – вот было вкусно!

– Боюсь, я тоже неважная кухарка, – сказала Кристина. – Думаю, нам придется оставить готовку на миссис Поттон, во всяком случае, пока.

На лице Питера отразилось разочарование.

– Вкусной едой вы бы точно сделали нашу жизнь комфортной, – проговорил он. – А еще, конечно, штопаньем носков. У меня они все дырявые.

– Завтра же и начну, – пообещала Кристина.

Питер секунду смотрел на нее, будто размышляя, а потом медленно произнес:

– Конечно, так, как при маме, не будет, но если в доме снова появится женщина – добрая и красивая, – может, хуже от этого не станет.

Сердце Кристины забилось быстрее. Это был комплимент, которого она не ожидала, и он обрадовал ее, как ничто иное. Ей захотелось обнять Питера, но она одернула себя. Слишком рано для объятий, еще неизвестно, как он их воспримет. В поношенных серых фланелевых шортах и вязаном свитере он выглядел не мальчиком, а маленьким мужичком.

Послышались голоса, и кто-то позвал:

– Питер!

– Это Элизабет, – пояснил Питер. – Надеюсь, она не притащила к чаю эту ужасную Агнес.

Кристина вдруг оробела.

– Ты не мог бы спуститься вниз и сказать ей, что я здесь? – попросила она. – Не хотелось бы огорошить ее новостью.

– Все в порядке, идемте со мной, – сказал Питер. – Я хочу видеть ее физиономию, когда она увидит вас. Элизабет приводит в бешенство одна мысль о том, что кто-то будет присматривать за нами.

«Час от часу не легче», – с кривой улыбкой подумала Кристина.

Но Питер уже взял ее за руку и потащил за собой к двери. Прикосновение его детской ручки авансом вознаградило Кристину за все грядущие неприятности с Элизабет.

Они вышли в коридор и с верхней площадки посмотрели вниз, в холл. Там они увидели двух девушек – одна стояла перед пустым камином и пудрила носик, другая читала телеграмму, которую мальчики так и оставили нераспечатанной на столике у лестницы.

– Ой, Господи, только послушай! – воскликнула Элизабет и, задрав голову, увидела глядевших на нее Питера и Кристину.

«Она очаровательна» – была первая мысль Кристины. Уже спустившись вниз, она сообразила, что это очарование ей знакомо. И только обменявшись рукопожатием с племянницей, она все поняла. Элизабет необычайно походила на нее саму, когда она была в этом возрасте. Волосы у девушки были темнее, и выглядела она значительно более утонченной и уверенной в себе, однако сходство было очень явным. Те же голубые глаза, та же белая кожа с нежным румянцем, которую обычно называют «клубникой со сливками», та же мимолетная улыбка, привлекающая своей юностью. При виде себя такой, какой она была двадцать два года назад, у Кристины сжалось сердце – не от зависти, конечно, такое чувство было бы абсурдным.

– Прошу простить, тетя Кристина, что меня не было дома, когда вы приехали, я была на танцах со своей подругой. Агнес, это моя тетя, я тебе рассказывала. Папины поверенные пытались ее разыскать.

– Как поживаете?

Кристина сразу поняла, почему мальчики так невзлюбили Агнес. Она жеманничала. Каждый ее жест, каждое ее слово – все было искусственным.

– Как вы провели время? – спросила она.

– Чудесно, – оживленно ответила Элизабет. – Мы легли только в три ночи, правда, Агнес?

– Мне ужасно хочется спать, глаза слипаются, я почти ничего не вижу, – с притворной усталостью произнесла та.