Примечателен был выбор жертв: Эндрасси – сутенёр, преступная личность, глубоко разложившийся человек; Полилло – проститутка и алкоголичка; двое из погибших производили впечатление бродяг, по двоим жертвам выводы оказались неопределёнными. Некоторые тела были найдены неподалёку от лагеря «хобо». Можно было предположить, что убийца ощущал себя своего рода «санитаром», очищающим общество от люмпенов. Если это было действительно так, то психическая патология преступника приняла уже тяжёлые формы и могла быть очевидна даже для неспециалистов (родных, соседей, коллег по работе). Косвенно это могло бы помочь идентифицировать убийцу в том случае, если бы потребовалось найти его из числа нескольких подозреваемых.

Но специфический подбор жертв мог означать и нечто совсем другое: если «Кливлендский расчленитель» действительно имел в своём распоряжении автомашину и личный дом, то это мог быть весьма состоятельный человек. После Великой депрессии обладание подобными ценностями означало далеко не низкий социальный статус. Богатый психопат мог убивать представителей «социального дна» просто для развлечения, рассматривая это как своего рода «опасную охоту». В этом случае выбор жертвы определялся совершенно другими соображениями: убийцу заботило главным образом то, чтобы никто и никогда не стал разыскивать исчезнувшего человека.

Криминалисты из «поискового штаба» Элиота Несса считали оба предположения равновероятными. Преступник явно заботился о том, чтобы его жертвы остались неузнанными, а это означало, что он был способен тщательно контролировать свои действия. Необходимо подчеркнуть, что возможность контролировать свои действия отнюдь не отменяет предположение о возможной психической болезни преступника.

Если первые убийства «Кливлендского расчленителя» почти не привлекли к себе внимание прессы и общественности, то с ростом числа жертв маньяка местная печать стала уделять ходу расследования всё большее внимание. После обнаружения в сентябре 1936 года шестого трупа газета «Cleveland news» пообещала выплатить 1000 $ любому, кто сможет сообщить существенную для следствия информацию. Впоследствии аналогичного рода предложения со стороны различных печатных изданий появлялись неоднократно.

В числе первых по-настоящему перспективных версий преступлений «Кливлендского расчленителя» было предположение, что этот человек был профессиональным сборщиком марихуаны. Район Кингсбари-ран и примыкавший к нему Гарфилд-хайтс в те времена были довольно пустынны, там произрастало много дикой американской конопли. Её сбором и последующей продажей кормилась целая армия местных и приезжих наркоманов. Такой обкурившийся наркоман мог убивать и расчленять людей либо в качестве развлечения, либо в целях борьбы с конкуренцией.

Другим перспективным направлением расследования в сентябре-октябре 1936 г. явилась отработка предположения о возможной причастности к убийствам «Безумного Мясника» некоего Джека Уилсона. Полицейский осведомитель сообщил, что Уилсон – владелец богатого мясного магазина на Сент-клер-авеню – известен в криминальной среде как извращенец и совершенно разложившийся в нравственном отношении тип. Человек этот был склонен к агрессии и немотивированной жестокости. Кроме того, Уилсон вроде бы  не раз угрожал расправой не понравившимся ему людям, обещая "отрезать голову и порезать на куски" и выглядел в такие минуты очень убедительно. Полиция не располагала официальными заявлениями о противоправных действиях Джека Уилсона, но сообщение информатора чрезвычайно заинтересовало следователей. Дело было в том, что Уилсон прекрасно соответствовал психологическому портрету «Безумного Мясника». Подозреваемый был взят под плотную полицейскую опеку. Но именно полицейская слежка однозначно доказала непричастность Уилсона к убийствам «Безумного Мясника». Дальнейший ход событий снял с него все подозрения.